Книга Испорченный, страница 15 – Сайрита Дженнингс

— Вставайте, Элли, — я протягиваю ей руку, которую она осторожно изучает, прежде чем принять. Ее ладонь теплая и мягкая... именно такая, как, по моему представлению, она должна быть. Одновременно поправляя сзади свое платье, она встает, сокращая небольшое пространство между нами.

Я держу ее руку немного дольше, чем должен, затем тяну ее назад.

— Повернитесь. Позвольте мне увидеть вас.

— Чт... Я не понимаю, что...

Мои руки на ее плечах, их дерзость застает ее врасплох и заставляет тяжело дышать. Направляя, я поворачиваю ее на сто восемьдесят градусов.

— Это то, что определяет, будет мужчина трахать вас или нет, дамы. Упаковка. Обаяние. Искушение, — я разворачиваю ее к себе, позволяя этим бирюзовым глазам меня беззастенчиво буравить. Я не могу отвернуться. Я, черт возьми, даже моргнуть не могу. Я говорю с ней, как будто она единственная в комнате, но все же я убеждаюсь, что мой голос доходит также до других жаждущих ушей. — Мужчины — существа визуальные. Им нужно быть соблазненными. Взволнованными. И хотя платья с А-силуэтом¹³ и балетки могут быть целесообразными — это не сексуально.

— Это «Александр Маккуин»¹⁴! — усмехается она.

— Это уродливо как смертный грех. К черту лейблы.

Сперва расширяются ее глаза, затем от смущения розовеют ее щеки. Потом мои слова проникают глубже, и на этот фарфоровый холст с рыжевато-коричневыми веснушками прокрадывается боль. Я не хочу ее обижать, но дерьмо, правда ранит. Проклятье, ранит, как какая-то сволочь.

Прежде чем она запротестует, я касаюсь ее волос, вытаскивая серебряные шпильки, что скрепляют их в практичный пучок. Пламя каскадом ниспадает по ее спине, рассыпаясь по лицу и целуя ее плечи. Я наматываю себе на палец рыжий локон и медленно придвигаю свое лицо так, чтобы только она могла услышать эти слова, которые я не должен говорить. Эти слова, которые угрожают разрушить когда-то стальную крепость моей логики.

— Я думаю, ты чертовски сексуальна, Элли, — шепчу я, мое дыхание искушает кожу прямо под ее ухом. — Ты просто еще этого не понимаешь.

Так же быстро мое прикосновение покидает ее, и я поспешно прокладываю путь к кафедре, прочь от нее. От соблазна пропустить сквозь пальцы эту огненную гриву, затем зажать волосы в кулак, оттягивая ее головуназад, чтобы у нее не было другого выбора, кроме как смотреть на меня. Но разве это то, чего я действительно хочу? Чтобы она увидела, кто я на самом деле? Или мне продолжить кормить с ложечки ее или кого-нибудь еще иллюзией, что спровоцирует их собственную внутреннюю соблазнительницу?

Я откашливаюсь, теребя лацкан своего льняного пиджака. Эллисон все еще стоит, по-прежнему глядя на меня широко открытыми глазами и с приоткрытым ртом. Это было необходимо. Я должен был ей это сказать. Кто знает, что еще накрутят таблоиды за время ее отсутствия на публике?

Да-да, это все часть моих обучающих методов.

Я полон дерьма.

Поднимается рука, спасая от путаницы моего облажавшегося внутреннего диалога.

— Да?

Звук моего голоса побуждает Эллисон занять свое место, и я вынуждаю себя перевести взгляд на Мэриэнн Кэррингтон, полную женщину среднего возраста, которая с первого дня проявила себя матерью группы. Возможно, потому, что ее муж любит трахать девушек, которые годятся им в дочери.

— Очевидно, что я уже не девочка, — говорит она, растягивая слова на южный манер. — У меня не второй размер, и гравитация берет свое. Только так, стягивая и скрывая, у меня получается не выглядеть, как цирковой клоун. Как я могу быть соблазнительной? Что я могу сделать, чтобы мой муж снова считал меня сексуальной?