Книга Зараза, страница 33 – Сайрита Дженнингс

      - Ты шутишь, верно? - ухмыляется она, очищая кастрюлю. - Ты ценишь красоту и безупречность точно так же, как большинство женщин ценит обувь.

      - Я так не думаю, - это точно не про меня. Мне плевать на то, что считается красивым по стандартам современного общества.

- Ну, для начала оглянись вокруг, - говорит она, обводя мокрой рукой пространство кухни. - Сплошное великолепие. Это как рай посреди пустыни, как прекрасный мираж.

      Я киваю головой в знак согласия. "Оазис", мой оазис - это мое убежище. Место, куда я сбежал от бесконечного самолюбования и прочего дерьма, которое уготовила мне судьба. Я не случайно оказался посреди пустыни. Сбежав из Нью-Йорка, я хотел очутиться как можно дальше от своего так называемого дома. Одиннадцать лет назад, когда я попрощался с шумом, постоянными пробками и воздухом, пропитанным ароматами мочи и дизельного топлива, я пообещал себе, что никогда не буду скучать по своей старой жизни. Какое-то время спустя, я наткнулся на "Оазис" и понял, что это мой настоящий дом.

      - Ну, а теперь, - говорит она, краснея, - посмотри на себя.

      Я улыбаюсь и смотрю в пол, чтобы скрыть собственный румянец.

      Да. Я краснею как чертов идиот.

Всю мою жизнь мне твердили, что я невероятно красив, и я всегда верил в это. Темные волосы, синие глаза и естественный загар - я был американским прототипом Аберкромби. Эта теориялишь получила свое подтверждение в период моего полового созревания. Стоило мне подмигнуть, как девчонки тут же раздвигали передо мной свои ноги, несмотря на строгих папочек и их доброе имя. Когда я был мальчишкой, секс меня не особо интересовал, хотя я кое-что знал о нем. Лишь после того, как моя семнадцатилетняя репетиторша по алгебре Джесика раздела меня и поглотила мой тринадцатилетний член во время изучения линейных уравнений, я осознал всю власть секса. Это был не иначе акт божественного вмешательства, что я окончил курс обучения с «А» минусом, потому что я больше ничего не делал, кроме как изучал каждый сантиметр тела Джессики весь учебный год.

Все же слышать, что Эллисон находит меня привлекательным, и даже красивым, было как-то странно. Это рождало в моей груди совершенно новое для меня чувство.

      Она протягивает мне вымытую сковороду, и я, не глядя, забираю её.

      Мои пальцы нечаянно касаются её кожи.

      Вот он, тот момент, который есть в каждом сопливом женском кино, момент, когда мужчина и женщина замирают, уставившись друг на друга, и между ними проскакивает пресловутая искра. Добавьте Джеймса Бланта на заднем фоне, или еще какую-нибудь слащаво-романтичную мелодию, и вот они медленно движутся на встречу друг другу и их губы раскрываются в ожидании первого поцелуя.

Хрень собачья.

      Знаете, именно этот романтический бред мешает женщинам иметь реальные, настоящие отношения. Насмотревшись подобного дерьма, они ошибочно полагают, что мужчина - это нечто большее, чем ходячий член с глазами и конечностями.

Я - мужчина, и я должен это знать.

Пускай стоит ей засмеяться, на моем лице тут же появляется тупая улыбка, пускай я часами могу исследовать рисунок ее веснушек, пока она стоит передо мной, я достаточно умен, чтобы отделить мечты от реальности. Это не какой-то фильм, где неудачнику достается девчонка, которую он самоотверженно спасает от душевных терзаний. Это реальная жизнь, и в этом эпизоде «Жизни богатых и одиноких» хороший парень не спасает несчастную девушку от ее развратного мужа. Нет, он учит ее, как трахать своего мужа.