Книга Сад эдельвейсов, страница 166 – Лили Мокашь

– Она не так глупа, как ты думаешь. Татьяна ничего не сделает, если в этом нет ее собственной выгоды.

Он снова прижался своей щекой к моей, и до боли в суставах я попыталась отклониться, но хватка Влада была слишком сильна. В такой близости я чувствовала, что скрывал исходящий от него запах приторных цветов: от него несло смертью, разложением и пеплом. Так воняет прогнившая изнутри душа.

– Человек с благодарностью примет любую ласку, если перед этим хорошенько получит кнута. Как просто завладеть той, что считает себя брошенной и самой ненужной на свете: достаточно добавить в ее жизнь еще чуть больше дегтя. Намекнуть, как часто родители возятся с малышней, которая в их сердцах заменила ее, Татьяну. Убедить в том, что все богатство, что отец щедро рассыпал под ее ногами, – лишь откуп. Добавить сверху щепотку неразделенной страсти, вручить очаровательный дневник, где все слова любви предназначены не ей, и вуаля: королева Тьмы в своем истинном великолепии!

– Ты ошибаешься, думая, что она никому не нужна. Ее любит Даша, родители… Ник.

– Не важно, что думаю я. Главное, что она в это поверила и готова впустить в себя Тьму. Слышишь, какая красивая песня? А какой текст!

Я прислушалась, пытаясь разобрать слова, но они не имели для меня никакого смысла. Набор красивых звуков на неизвестном языке. Голос Татьяны с силой устремился ввысь, подходя к припеву. Пронзительная мелодия растекалась позалу волнами. Стало ощутимо темнее, и какой-то звон послышался над головой. Я подняла голову и поняла, что мы находимся прямо под этой чертовой люстрой. Хрустальные звенья, колыхаясь, касались друг друга, добавляя к общему фону мелодии красивый перезвон. Люстра медленно, но все же начинала раскачиваться. Я нервно сглотнула, предчувствуя беду.

Темные тени прокрались в большой зал через распахнутые настежь окна, обволакивая собой пространство. Никто не замечал происходящего, продолжая беспечно танцевать, и я принялась кричать, чтобы все бежали, но мой голос тонул в песне Татьяны. Как назло, она пела все выше и пронзительнее, и все-таки я наконец зацепилась за одну фразу и тут же узнала.

Этот язык – язык ведьмаков. То же самое пел Макс в доме доктора Смирнова, пытаясь достать из меня тварь.

Татьяна пела вовсе не песню. Она призывала в зал зло. И Тьма уже была в дороге. А я ничего не могла сделать.

«Ты можешь. Отпусти себя», – шепнул мой темный попутчик.

– Но как? – к моим глазам подступили слезы. Нужно было остановить Татьяну, и быстро. Вывести людей из зала, а еще лучше – из «Сада эдельвейсов». Куда запропастились все Смирновы, и почему до сих пор никто не попытался остановить Татьяну? Неужели Макс не узнал знакомое заклятие поверх красивой мелодии? У меня была тысяча вопросов в голове и ни одного решения. Все, что я чувствовала, – как Влад вонзал острые, словно лезвия, когти в мою обнаженную спину. Собственную руку к этому моменту я почти уже не ощущала: в хватке Влада она больше будто не принадлежала мне. Страх и безнадежность не позволяли высечь внутри искру и выпустить зверя на волю.

«А ты думаешь, он просто так решил тебе все рассказать? Не дай ему сломить свою волю. Ты и именно ты можешь ему противостоять».

Я нервно всхлипнула, и Влад покосился на меня с нескрываемым интересом.