Книга Сад эдельвейсов, страница 120 – Лили Мокашь

– Ты уверена, что стоит ехать сейчас, посреди ночи? – спросил Стас, когда мы сели в машину.

Несмотря на разгар лета, к вечеру температура, бывало, опускалась до семнадцати градусов. В непрогретом салоне воздух казался свежим и влажным, отчего по рукам скользил малоприятный холодок, даже притом что я была в балахоне.

– Не думаю, что я вообще сегодня усну, – я натянула рукава и попыталась спрятать под тканью пальцы, стараясь сохранить как можно больше тепла. После разговора с Каандором на душе остался неприятный осадок неизбежности. Все это время мы интерпретировали события не тем, чем на самом деле они являлись. Я так зациклилась на собственной драме и переживаниях, что и подумать не могла, будто существует нечто большее, чем проблемы одного отдельно взятого человека – меня. Пусть внутри всегда кружила вереница вопросов, они оставались на узком поле собственных невзгод, в то время как перед самым носом творились по-настоящему страшные вещи.

– Вряд ли хоть кто-то из нас сегодня будет спокойно спать, – Стас пристегнулся и вставил ключ зажигания в отверстие под рулем. – Наверное, Диана прямо сейчас будит бедного Артура, чтобы пересказать все, что произошло.

Я помотала головой:

– Я попросила ее этого не делать. Артур сильно вымотан после хлопот над памятью Даши. Пусть хотя бы он сегодня поспит. Все равно нам сейчас ничем не поможет.

Машина тронулась, и Стас медленно повернул к выезду. Дорогу освещал свет теплых фонарей, что стройными рядами тянулись по территории «Сада эдельвейсов». Это место могло показаться кому-то красивым. Колеса мягко шуршали, катясь по ровной асфальтированной дороге, мы ехали вдоль небольших домов, отделанных под кирпич. В свете фонарей оттенок казался темно-лиловым, почти фиолетовым, добавляя ночи новых красок.

Мы выехали из отеля в молчании. И мне, и Стасу было над чем поразмыслить. Вероятнее всего, он думал об отце. О безумии, которого не заметил в стенах своего дома, как раньше не подозревал об опытах доктора над другими людьми «ради благой цели». Интересно, видел ли он во Владимире хоть что-то тревожащее или закрывал глаза всякий раз, когда в поле зрения появлялся намек на истинное лицо отца? Когда живешь с кем-то рядом, изменения заметить сложнее всего. И мне хотелось верить, что Стас сейчас не варилсяв котле сожалений об упущенных возможностях предотвратить все это, виня себя за то, что не успел чего-то разглядеть. Хорошая новость заключалась в том, что еще можно было попытаться найти решение и исправить ситуацию. Однако, когда я говорила себе то же самое, мне не становилось легче.

– Ты сам как? – осторожно начала я, когда машина понеслась сквозь лесной пейзаж.

Стас задумчиво смотрел перед собой на дорогу, придерживая руль сверху лишь одной рукой.

– Не знаю, – ответил он наконец и мельком взглянул на меня: – А ты?

– Тоже. В голове не укладывается, как такая мелочь на деле скрывала за собой целый пласт событий. И ведь все было перед нами, оставалось только расшифровать.

– Как бы мы догадались? У нас просто не было шансов узнать о какой-то там Тьме и уж тем более о ее планах. Может, мы и отличаемся от обычных людей, но разве в действительности многим? На что каждый из нас может повлиять? Какое значение мы имеем для мира?