Книга Сад эдельвейсов, страница 106 – Лили Мокашь

– Говори уже.

«Вспомни, где мы встретились и как ты звала меня вначале».

Я посмотрелана него. Прошло так много времени и столько событий. Единственное, что я помнила особо остро, – перепалку в доме Смирновых, когда Диана привезла меня к своему отцу, надеясь остановить обращение. Этот день всегда тяжело вспоминать из-за того, что именно тогда моя жизнь действительно перевернулась с ног на голову, а темный попутчик встал у руля помутненного предательством и болью сознания. В этот день я узнала, почему была такой, какая есть. Прикоснулась к корням и познакомилась с женщиной, которой на самом деле являлась моя мать. Это, к примеру, мне до сих пор приходилось переваривать.

«Холодно, Ася. Холодно».

– Будем играть в горячо-холодно?

Каандор кивнул.

– Терпеть не могу, когда эти двое принимаются между собой болтать, а слышать удается только Асю, – разочарованно сказал Стас Диане, и я хотела ему что-то ответить, но Каандор велел не отвлекаться:

«Сконцентрируйся».

Я закрыла глаза и попробовала вспомнить детали того дня: вот Виола и Диана спорят, что мне стоит надеть к ужину.

«Холодно».

Вот я сижу с Костей и Марией в машине, и они рассказывают, как заперли унаследованный дух внутри меня. Стоило бабушке умереть, как ведьмовское триединство, на котором держалась основа печати, надломилась, а вампирская кровь Ника помогла ей разбиться.

«Теплее».

При мыслях о Нике я вспомнила мрачное небытие. Вспомнила невесомость и странное чувство, что кто-то наблюдал за мной. В этом месте не было ни времени, ни звуков, ни запахов. Была только она…

– Тьма! – вскрикнула я и приложила ко рту ладонь, желая подавить последующий крик.

«Горячо. Умница».

– Это ты все устроил?! – я пришла в ужас оттого, что страдания Виолы могли быть напрямую связаны с моим духом.

Каандор мотнул головой и принялся шептать раздраженным тоном, будто я не понимала очевидного:

«Ты звала меня Тьмой, но Тьма – не то, чем я являюсь. Тьма – это место. Мое пристанище. Моя тюрьма».

Я часто заморгала, пытаясь осознать услышанное, и, признаться, ничего у меня не вышло. Это звучало так же бессмысленно, как слова Макса.

– Но как место может навредить кому-то намеренно? Это же место. Оно не живое.

«По-твоему, я – живой?»

– Ну да. Ты думаешь, чувствуешь. Дерзишь.

«Тогда почему не может быть живой она?»

– Я ничего не понимаю.

– Может, мы поможем.

Терять мне было нечего, а потому я пересказала наш с Каандором диалогс обеих сторон, и вместо одного озадаченного лица в коридоре их стало сразу три.

– Не понимаю, – пробормотал Стас.

– И я, – ответила Диана, и по их лицам было видно, что они крайне разочарованы таким поворотом разговора.

«Какие же вы все еще дети», – Каандор оттолкнулся ногой от стены и прошел через дверь насквозь. Он скрылся в номере, оставив меня в полном недоумении. Отличное завершение разговора. Просто замечательно. Сколько полезной информации. Спасибо, Каандор. Просто спасибо. Нам всем стало чертовски легче.

Стас дотронулся до моей руки, и этот простой жест вернул меня к реальности.

– Ты поранишься, – мягко сказал он, и я проследила за его взглядом. Я сама не заметила, как сжала руку в кулак. Коротко постриженные ногти сильно впились в кожу и оставили после себя вытянутые отметины.

– Каандор прошел в номер.

– Зачем?

– Кто бы знал, – я устало выдохнула, мечтая, чтобы сегодняшний день наконец закончился.