Книга Категорически влюблен, страница 38 – Екатерина Бордон

– Вау, – невольно впечатлилась Катя, отплевываясь от упавших на лицо волос, которые выбились из косы во время уборки. Любой, кто может вот так запросто поднять девушку на руки и бросить на диван, заслуживает уважительного «вау». Даже Захар. Теперь он возвышался над ней и буравил поистине убийственным взглядом. Пф-ф-ф, можно подумать, ее таким проймешь! Видел бы он, как смотрела на Катю мама, если та случайно вместо сорняка вырывала из грядки на даче молоденькую морковку.

– Какое слово во фразе «Не смей открывать дверь в мою комнату» тебе не понятно?

– Слово «поцелуй меня в задницу», – огрызнулась Катя, приподнимаясь на локтях. Она открыла рот, намереваясь еще съязвить, но Захар оперся коленом на диван рядом с ее бедром и грубо запечатал Катины губы ладонью.

– Даже не думай вякать, иначе, клянусь, я тебя прикончу. Не говори. Не дыши. Можешь даже не убираться! Просто… перестань быть такой занозой в заднице.

– Фа уфэ уфафафь! – возмутилась Катя из-под его руки.

Захар отдернул ладонь и с отвращением вытер ее о Катину ногу.

– Я уже убралась, – повторила Катя, а Захар, будто очнувшись, настороженно огляделся по сторонам. Катя с трудом подавила улыбку: выглядел он так, словно впервые оказался в своей собственной квартире. Интересно, дорогу до туалета теперь найдет? Или раньше он ориентировался по кучкам носков, как по звездам, и теперь потеряется?

– О, – Захар моргнул, – тут стало…

– Чисто?

– Приемлемо, – проворчал парень, падая на диван подальше от Кати. Он уже не выглядел таким разгневанным. Наверное, расслабился, поняв, что Катина попытка взлома с проникновением провалилась. Так себе из нее домушник. – Но пахнет странно.

– Открою тебе секрет, так пахнет в чистой квартире. А будешь пай-мальчиком, я с тобой еще и горячими бутербродами поделюсь.В благодарность, что не дал меня расплющить сегодня в толкучке.

– Горячими бутербродами?

– Горячими бутербродами, – подтвердила Катя. Выражение недоумения на лице Захара ее изрядно повеселило. – Или ты не знаешь, что это такое? Не говоришь на углеводном?

Захар громко фыркнул.

– Просто впечатлен, что ты готовишь. Это, наверное, непросто, когда руки растут из… Ай!

Изловчившись, Катя пнула его по ребрам.

– Вот об этом я и хотел поговорить! – зарычал Захар, обвиняюще наставив на нее палец.

– О моей пятке в твоем боку? – довольно хихикая, Катя уселась по-турецки и принялась расплетать косу. Во-первых, она уже изрядно растрепалась, а во-вторых, к вечеру от нее всегда уставала голова. Иногда Катя почти слышала, как ее волосы молят о пощаде! Наконец, с косой было покончено, и Катя с наслаждением запустила руки в волосы. Помассировала кожу головы (о да-а-а…), размяла шею и только тогда заметила, что в комнате воцарилась подозрительная тишина. – Захар, ау? Ты там умер, что ли?

Захар сглотнул и с видимым усилием оторвал от Кати взгляд. Порчу, что ли, наводил? Шумно прочистив горло, он зачем-то пересел в кресло и положил руки на подлокотники. Вид получился внушительный.

– Раз уж нам придется жить вместе, мы должны установить правила. И чтоб ты понимала, я говорю «мы» чисто из вежливости. Я устанавливаю правила, а ты им сле… Что ты делаешь?

– Тс-с-с, – Катя приложила палец к губам и, слегка отодвинув от уха телефон, прошептала: – Звоню твоей маме, чтобы сообщить ей радостную новость о том, что она может к тебе переехать.