Книга Полнолуние, страница 172 – Светлана Поделинская

Тем временем Эдгарсидел в сумерках на берегу озера и наблюдал, как над замком сгущается полог непроглядной тьмы. Воздух искрил от магии, она чувствовалась повсюду, воды озера волновались, и даже белые лилии таинственно светились.

«Надо же, как интересно, – весело думал Эдгар, – кажется, она все же последовала моему совету. Теперь главное – не заявиться в самый неподходящий момент, чтобы не помешать им».

Когда в воздухе запахло древней кровью, он взмыл вверх и через мгновение уже стоял на скале. Эдгар распахнул дверь и возник на пороге, словно шагнул из галантного XVIII столетия – в шелковом голубом камзоле, холеный и изящный, и локон над его правым виском завивался, как и всегда. Все такой же позер.

Низамеддин лежал на полу, из его шеи и порезов на запястьях сочилась черная кровь. Слава богу, он был одет. Эдгар медленно подошел к нему и остановился, возвышаясь над поверженным врагом. Он продумал свою утонченную месть во всех деталях и сейчас наслаждался произведенным эффектом.

– Добрый вечер, пан Эдгар, – произнес Низамеддин на польском языке. – Хотя добрым его можно назвать только для одного из нас, верно? Я понял, что вы здесь, но слишком поздно. А вы все тот же, ничуть не изменились.

– Добрый вечер, Низамеддин-бей-эфенди, – ответил ему Эдгар с великосветской любезностью. – Я даже рад нашей встрече, хотя не сказал бы, что скучал.

Низамеддин пристально разглядывал его снизу вверх.

– Я вижу, вы не теряли времени даром и стали сильнее.

– Сто семьдесят восемь лет – немалый срок, – небрежным тоном сказал Эдгар и задал интересующий его вопрос: – Как вы осмелились обратить ее? Она ведь была беременна.

– Я не знал, – последовал ответ. – Должно быть, это произошло уже после первого поцелуя.

– Неужели такое возможно? – Эдгар глубоко задумался.

– У меня мало времени, – прервал его размышления умирающий, – я ухожу, мне необходимо поделиться с кем-то своей силой. И я выбираю вас, если вы дадите согласие.

Эдгар присел на пол, не боясь испачкать в крови красивый костюм, и испытующе посмотрел врагу в глаза.

– Почему вы хотите отдать силу мне, а не ей, своему творению?

– Я решил, что так будет справедливо. Это я виноват в том, что вы стали вампиром, и хочу сделать вас своим наследником. А Элеонора обречена. Никогда ей не стать сильной, нет в ней того стержня, который есть в вас. Она недолговечна.Кроме того, я делаю это из-за Магдалины. Не желаю, чтобы вы когда-нибудь встретились с ней, где бы она ни была.

Эдгар печально вздохнул, и надменное выражение наконец-то бесследно стерлось с его лица.

– Ладно. Я принимаю ваш дар и должен напоследок выразить вам свое почтение, враг мой. Но вам следует знать, что я в конце концов переиграл вас. Это я спланировал вашу гибель. Я бы не хотел, чтобы между нами остались недомолвки и заблуждения.

– Я это понял, когда увидел ваш нож, – ответил Низамеддин с покорностью судьбе. – Сама Элеонора не сообразила бы, вы надоумили ее. Что ж, ваше право. Выживает сильнейший. Я, сам того не желая, сумел воспитать достойного преемника и даже горжусь этим.

Они впервые пожали друг другу руки, сила перетекла в Эдгара темной волной, а затем Низамеддин рассыпался черной золой, овеяв белое лицо противника. Турок олицетворял собой отжившее прошлое, которому не принадлежал Эдгар, невзирая на его любовь к костюмам из XVIII столетия и старомодному аромату жасмина. После смерти Низамеддин-бея Эдгар ощутил легкое сожаление. Они никогда не были друзьями, да и не могли быть. Они оставались врагами до конца вечности кого-то из них, и это время настало. Но все же Низамеддин был таким же, как и он, и, вероятно, подобный конец ждал самого Эдгара.