Книга Полнолуние, страница 165 – Светлана Поделинская

– Спасибо, дорогой, что помог мне. Я так не люблю возиться с этим сама.

Она с упоением приникла к шее Артура, как к бокалу. Филипп впервые видел, как она питается, и выглядело это так элегантно, будто Элеонора сидит в ресторане и пробует дорогое вино. Она переняла от своего отца-англичанина хорошие манеры. Выпив жизнь Артура, вампирша отбросила податливое тело, облизнула губы, достала зеркальце и придирчиво посмотрела на себя.

– А теперь помоги мне избавиться от трупа, – беспомощно попросила Элеонора с обезоруживающей улыбкой, – не хочу видеть его у нас в спальне, хотя мне понравилось с ним беседовать. Никто не должен стоять между нами. Давай-ка перенесем Артура в его собственную комнату.

Они вдвоем сделали это, но Филипп, после того как непосредственно поспособствовал убийству человека, почему-то не чувствовал угрызений совести – он защищал свою семью.

Все это время Низамеддин пребывал в таком недоумении, какого не испытывал за все прожитые столетия. Он не знал, что делать со своей подопечной, этой неукротимой женщиной, такой прекрасной внешне и ужасной внутри. Низамеддин все еще был влюблен в Элеонору, но та упорно не давалась в руки, оказавшись ему не по зубам. Убить Филиппа он пока не решался, зная, что это вызовет лютую и смертельную ненависть Элеоноры. Низамеддин хотел исподволь подвести ее к мысли лично умертвить мужа, сделать его своей жертвой, внушить неодолимое желание впитать его жизнь. Элеонора периодически появлялась в замке и нехотя беседовала со своим создателем, заряжаясь его силой, но дальше дело не двигалось. Нелюбовь к Низамеддину была в крови у всех женщин из рода Кресенты, ни одна из них так и не полюбила его. Элеонора стойко держалась на расстоянии, не подпуская к себе и не позволяя ему даже мимолетного поцелуя.

– Я замужем, – твердила она как заведенная, – я верная жена и не стану изменять мужу.

– Вы поклялись быть мужем и женой, пока смерть не разлучит вас, – мягко возражал ей Низамеддин, – так вот, это уже произошло.

– Мне все равно, – непокорно встряхивала золотыми волосами Элеонора. – Я дышу, значит, жива. Я люблю его и буду любить всегда.

По всей видимости, упрямство, с которым невозможно совладать, было родовой чертой Вышинских. Низамеддин терпеливо ждал, когда кому-то из них надоест эта странная и жалкая игра в мужа и жену. Однако, похоже, им это нравилось. Филипп и Элеонора по-прежнему жили и спали вместе, и Фил даже привык, что на рассвете его жена становится холодным трупом. Через четыре месяца после перерождения Элеонора с Филиппом все же сбежали в Америку. Но Низамеддин не сильно огорчился, будучи уверен, что она скоро вернется. Элеонора еще слишком зависела от него, и он постепенно отрезал ее от себя, перекрыл поток силы, исходящей от него.

Сразу после возвращения в Лос-Анджелес Филипп съездил к матери и забрал их с Элеонорой дочь домой. Он преисполнился отчаянной надежды, что теперь они снова станут настоящей семьей. При жизни Элеонора была хорошей матерью и с радостью посвящала Джемайме время, ей нравилось возиться с девочкой. Однако Филипп не учел, что образцовая жена и мать превратилась в кровожадного монстра, чьи действия непредсказуемы. При виде Джемми Элеонора замерла, слегка покачиваясь, как кобра: она почуяла свою кровь, которая свободно и радостно текла в этой маленькой девочке. Глаза Элеоноры приобрели красноватый оттенок старой бронзы, зрачки угрожающе сузились.