Книга Полнолуние, страница 152 – Светлана Поделинская

Ее взор устремлялся куда-тов неведомые дали, не отвечая ничему из мыслей или слов отца.

– Я понимаю, что вам было тяжело пить мою кровь. Вы не сможете убить меня, да я и не осмелюсь просить вас об этом. Лишь молю вас, не делайте больше ничего. Наступит полнолуние, и я отойду сама, отдам Богу душу. И не печальтесь обо мне – я отправлюсь на небеса. Господь милостив, он простит мне грехи, я верю в это.

Эдгар с Магдой остались в замке вдвоем, их опустевший дом теперь считался проклятым и зловеще притих. Эдгар бессонно заботился о ней и оберегал как никогда. Казалось, он старался запечатлеть лицо дочери в памяти навеки, хотя видел ее столько раз, что никогда не смог бы забыть. Он боялся отходить от смертного одра Магдалины из опасений, что Низамеддин вернется за своей добычей, и часами следил, как жизнь проглядывает сквозь истерзанную оболочку, как дрожат кружева подушки от ее дыхания. Эдгар стал для нее врачом-целителем, сиделкой и горничной, но она не требовала много внимания. Магда почти не бодрствовала, она все время спала, и жизнь постепенно покидала ее слабую плоть, дух отделялся от тела.

Наконец решающее время пришло. Ночь полнилась луной, и ее свет заливал комнату замка, где лежала умирающая. Тихое тиканье часов казалось чьими-то приближающимися шагами. Эдгар сидел у кровати Магдалины и с отчаянием смотрел, как необратимо бледнеет ее лицо. Он был готов ради нее на все, но не обладал властью проложить для Магдалины путь в рай. Эдгар не знал ее предназначения, не хотел обращать против воли, но и позволить умереть тоже не мог. Решить эту моральную дилемму было выше его сил. Дочь стала его жизнью, непосильным бременем, благословением и крестом, он не мыслил своего существования без нее.

Эдгар пребывал в тупике, оставшись наедине со своими опустошенными мыслями, когда раздался громкий стук в дверь. Он отворил ее, и перед ним в лунном свете предстал Низамеддин-бей, исполненный сознания собственной правоты и безграничной власти.

– Прекрасная ночь, пан Эдгар, – бодрым голосом произнес он с порога. – Сегодня полнолуние, и Магдалину нужно обратить, довершить начатое. Кто это сделает – вы или я?

– Я должен сделать это сам, – обреченно ответил Эдгар со смутным промедлением.

– Мне интересно на это посмотреть, – усмехнулся Низамеддин. – Вы должны позволить мне войти – вдруг вы не справитесь. Я научувас и буду наблюдать. Когда-то я не разъяснил вам, не захотел раскрывать ваши способности создавать новых вампиров, но сейчас настало время исправить эту ошибку. И помните: если вы отступите, она умрет.

Когда они вошли в спальню Магдалины, он дал Эдгару необходимые наставления:

– Выпейте ее крови. Как почувствуете, что сердце останавливается, сделайте надрезы на ее запястьях и смешайте со своей кровью.

Магда усилием воли приподнялась на кровати и в неимоверном ужасе переводила взгляд с одного на другого.

– Нет! Пожалуйста, не делайте этого! Я не хочу становиться вампиром, нежитью! Прошу вас, отец, не делайте этого и не позволяйте ему! Пожалуйста, папа!

Эдгар всю жизнь мечтал услышать от нее слово «папа» и желал бы слышать это снова и снова, но не при таких обстоятельствах. Сейчас ее обращение «папа» рвало ему сердце, он колебался и был не в силах подойти к ней.

Низамеддин недолго наблюдал за его терзаниями. Он оттолкнул Эдгара и ворчливо произнес: