Книга Особенности современной артефакторики, страница 72 – Ольга Булгакова

— Не знаю, с чего начать, — глянув на меня искоса, признался Робин.

— Попробуй начать с главного, — посоветовала я.

Он кивнул, набрал побольше воздуха и выдохнул:

— Лина, ты очень красивая, добрая. Ты просто замечательная. Ты очень мне нравишься. Очень. Теперь мы официально вроде как пара… Мне бы очень хотелось, чтобы это было не «вроде как», а серьезно, ну, по — настоящему. Раз ты такое сегодня сказала, ты, наверное, ну… тоже не против бы?

Я кивнула, подтверждая вывод. Правда, Робин меньше смущаться не стал.

— Это хорошо, и я рад, и очень, но… — он замялся, еще больше покраснел, потупился.

— Что «но»? — подтолкнула я.

— Это сложно объяснить, — пытаясь скрыть неловкость, усмехнулся он. — Я… это… Я как бы ещё не заслужил. Понимаешь? Там, настоящие свидания, подарки, пикники, — Робин заглянул мне в глаза. — Понимаешь, о чем я? Я не ухаживал еще толком.

— Мы ведь можем ходить на свидания, уже считаясь парой, так? — улыбнулась я.

— Можем, конечно.

— Значит, будут время и возможности ухаживать. Если хочешь, конечно.

— Конечно, хочу! — не раздумывая ни секунды, выпалил Робин.

— Тогда все замечательно. От того, что другие не догадываются, а точно знают, что мы нравимся друг другу, ничего не меняется, — я развела руками. — Ну, разве что слухов о наших отношениях будет меньше.

Робин улыбнулся:

— Так я на это не смотрел еще.

— Это из-за скоропалительности, — хмыкнула я.

Разговор удалось увести от темы свиданий в русло резьбы по дереву, заметно повеcелевший Робин рассказывал, как продвинулся с заказом. Постепенно от смущения и робости не осталось и следа. Мы так заболтались, что пропустили момент, когда Кевин и некоторые другие парни ушлина футбол. Так наше свидание для отвода глаз стало самым что ни на есть настоящим.

Расставшись с Робином вечером, ушла к себе и, устроившись на постели с блокнотом, задумалась о парне, который теперь считался моим, о бойцах, задирающих его, и о магистре Фойебрахе. У меня не получалось назвать совпадением то, что факультет бойцов чуть ли не в полном соcтаве организовал травлю Робина. Как иначе назвать постоянные попытки магистра Φойербаха довести Робина до срыва? Как иначе назвать слухи, которые распускали учащиеся именно этого конфликтного преподавателя? Как?

Карандаш скользил по бумаге, росчерки складывались в слова. Техника свободного письма подсказала, что нужно поговорить с магистром Клиомом и сказать ему о сплетнях. Но не реже этой мысли в тексте мелькали фразы об ауре Робина. Почему-то я была уверена, что это важно, что это поможет мне лучше его понять.

Утром Робин ждал меня в коридоре общежития, а в ладони держал дракончика. Белого японского и очень изящного.

— Какая прелесть! — восхищенно ахнула я, взяв в руки фигурную заколку из тисненой кожи.

— Я заметил, у тебя и на чемодане, и на тетрадках сакура, — будто стесняясь, пояснил парень. — Поэтому дракона сделал не европейского.

— Он прекрасен! — расхрабрившись, я встала на цыпочки и поцеловала Робина в щеку. — Спасибо большое!

Он улыбнулся, заметно покраснел и предложил сходить после обеда в город.

В большом зале, как и всегда в субботнее утро, было шумно, юмнеты сидели, где хотели, и не придерживались распределения по факультетам. Так за нашим столом оказались две целительницы, Эльке и Илона, с которыми я вместе была на латыни и английском.