Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 291 – Элина Птицына

Руководство по этикету, изданное в первый год правления Императора Александра

Дочерям добрых семейств следует быть крайне внимательными, к тому, как они общаются с молодыми людьми и что они им отвечают, и как улыбаются, чтобы не быть превратно истолкованными.

Наставление дочерям

Раз искал мужик ножа, да наткнулся на ежа

Присказка

— Нет, я настаиваю! Я буду настаивать, что Император Михаил — великий человек! — госпожа Баранова резко закрыла веер, словно поставила жирную точку. Ее собеседник с сарказмом улыбнулся. Это был юноша лет двадцати — Николя Чаройский, сын директора приисков. Его отца в зале не было, он должен был приехать уже на саму охоту.

Светский обед у Провинциала закончился и теперь все расположились на уютных диванчиках. Лиза и не думала, что в покоях Саватия есть такие богатые залы. Впрочем, сам этот обед стал для нее своего рода открытием. Еще накануне она наивно полагала, что будет только семья Барановых и не ожидала увидеть весь, если можно так сказать, цвет Межреченска. От такого количества незнакомых лиц у нее буквально рябило пред глазами. В дверях приемной залы она стояла вместе с матушкой Акулиной, но всех все рано не запомнила.

И теперь сидела, как и полагалось барышне из хорошей семьи, чинно и с благонравием, рядом с Саватием и Акулиной, которой вполне удавалась роль хозяйки и наставницы. Манеры ее были хороши, а голос мелодичен. Лиза даже не узнала ее. Монашеский парадный чепец белого цвета как будто омолодил матушку, придав чертам лица некую законченность. Голову сейчас она держала ровно и прямо, и оттого, что не зыркала враждебно исподлобья, глаза ее не казались так уж и малы. Но куда больше внимания приезжих дам привлекало само платье матушки — монастырское, сшитое по фигуре и из дорогой южной ткани, оно делало Акилину выше и стройнее, одновременно подчеркивая ее статус. Лиза смутно помнила, что отрез такой ткани в прежние времена меняли на добрую деревеньку. Судя по быстрым взглядам приехавших, про деревеньку помнила не одна Лиза.

— Человеквломился в чужую страну, как тать в нощи, — горячо заговорил Чаройский.

— О, нет, не надо преувеличивать! Это было желание всех просвещенных людей нашей страны! — воскликнула Баранова.

— Да полноте вам вести разговоры о политике, — матушка Акулина тонко улыбнулась гостям.

Лиза взглянула на Саватия. Он сидел расслабленно, точно отец большого семейства, взирающий на копошение милых детей.

— Мудрецы давно сказали, что в спорах рождается истина, — молвил он размеренно и не громко.

— Святой брат! — Баранова взмахнула веером. — Истина может быть только одна, и я ее уже назвала! Как патриотка, я не приемлю другую!

— В приличном обществе такую истину раньше называли предательством интересов своего народа! — запальчиво воскликнул Николя.

— Да вы бунтовщик против государя! — ахнула Баранова. — Мальчик мой! Не знай я вас с детства, я бы уже невесть что подумала!

— Придержи коней, — хмыкнул ее муж, полицмейстер Баранов, и Лизе было совершенно непонятно, кому именно он это сказал — своей жене или молодому Чаройскому.

— Милый друг мой Николя! Маменька! Ну, что вы так горячитесь, — вмешался младший Баранов, очаровательно улыбаясь. — Мы живем в этой данности: наш Император — сын королевы Имберии? Разве это плохо? Николя, если угодно, я согласен с маменькой, если у кого и было право на власть в нашей стране, то именно у императора Михаила по праву родства с нашим Императорским домом, а никак ни у Узурпатора, который вообще вышел из черни.