Книга Туманы Замка Бро. Трилогия, страница 225 – Юлия Ветрова

– Нет никаких островов, никаких миров, кроме этого мира – нет:

Память твоя – это зыбкий туман, это рябь на воде, это ветер оставил след.

Нет ни пути среди звезд, ни крыльев за спиной – не соприкоснуться рукам:

Мы же не дети, чтоб верить легендам и книгам, мечтам и забытым снам….*

Милдрет закрыла глаза и проглотила подступивший к горлу ком.

Стихотворение написал друг, но не её –один из тех, кто часто приходил к Джеку и кого она сама всегда считала чужим. Он называл себя Эйкеном, тот парень, и эти строчки неожиданно сделали его для Милдрет родным. Кейтлин не знала, какие острова перестали для неё существовать, но внезапно будто заглянула в чужое окно и обнаружила, что там, за стеклом, тоже кто-то живёт. Ей нужно было это узнать.

Кейтлин достала из кармана телефон и выбрала номер – один из тех, что были записаны там, но которые она никогда не набирала.

– Эйкен? – спросила она, услышав «Алло».

– Да. Кто это?

– Это Кейт, – Кейтлин заставила себя улыбнуться. – Помнишь, я живу с Джеком и рисую замки?

– А! Точно, да…

Кейтлин так и не поняла, вспомнил ли Эйкен её – да это и не имело значения. Больше ей всё равно было некуда пойти – она не хотела попадаться Грегори на глаза, а все обычные места её обитания тот знал.

– Я заеду к тебе? Попьём пивка?

– Это мысль, – парень ощутимо оживился.

– Только эм… Я не знаю куда. Скинешь адрес на телефон?

– Хорошо. Лови.

На другом конце линии нажали отбой, а Кейтлин двинулась вдоль здания автовокзала вперёд.

* Элхэ Ниеннах «Мир которого нет»

– Туше! – Колин МакФарлайн демонстративно щёлкнул кончиком шпаги по ребру Грегори, показывая, в какое место пришёлся бы удар. – Что с тобой? С тех пор, как вернулся из Вены, ты сам не свой!

Грегори поморщился и, опустив шпагу, двинулся к стойке с оружием – он не собирался отвечать.

– Эй! Гори! – крикнул Колин ему вслед, но остался стоять, решив, что бежать следом было бы ниже его достоинства.

Впрочем, Грегори по-прежнему никак на него не реагировал. Он стоял и протирал шпагу лоскутом мохера так, будто был в фехтовальном зале один.

С тех пор, как он вернулся в Лондон, прошло ещё две недели.

От Кейтлин не было слышно ничего. Грегори ещё раз обошёл все места, где та бывала. Три дня он сидел в кафе напротив набережной, откуда и раньше наблюдал за Кейтлин, рисовавшей свои картины – но за окном был только дождь, стучавший по серой глади реки. Никто из художников, с кем он разговаривал за эти дни, тоже о Кейтлине не знал.

И как-то, сидя у окна и потягивая из высокого стакана грог, который не приносил ни радости, ни тепла, Грегори понял вдруг, что так продолжаться не может.

Он сам не был уверен ни в чём.

Он знал, конечно, что любит Милдрет и что бесконечно виноват перед ней. Знал, что Кейтлин до безумия похожа на Милдрет лицом. Знал – хотя и не мог до конца поверить, что каким-то чудесным образом пророчество, о котором он думал всю свою жизнь, сбылось. И хотя руки Кейтлин касались его, как руки Милдрет когда-то, а в глазах светилось то же тепло – тепло, которое, как опасался Грег до последних месяцев, он попросту выдумал сам для себя – несмотря на всё это, Кейтлин не была Милдрет. Трудно было бы это не признать.

Кейтлин была упоительно красива. Она была романтична и хрупка, и обладала чувствительностью, какую можно встретить только среди поэтов. Но в ней не было той твёрдости, к которой Грег привык.