Книга Туманы Замка Бро. Трилогия, страница 214 – Юлия Ветрова

Через маленькую решётку в окованной железом дубовой двери на неё смотрело исхудавшее и осунувшееся лицо Тизона.

Милдрет сглотнула, решив было, что теперьвидения преследуют её ещё и так, она не только слышит их, но и видит, будто наяву. Но Тизон, кажется, был удивлён не меньше, чем она сама.

– Данстан?.. – выдохнул пленник, разглядев её лицо в темноте. И тут же, стоило Милдрет выступить на свет, подался назад. – Нет, ты не Данстан… Его сестра?…

– Это я, – сказала Милдрет, останавливаясь напротив него.

В одно мгновение понимание промелькнуло в глазах Тизона.

– Я должен был догадаться… – потрескавшиеся губы исказил сухой смешок.

Оба замолкли на несколько секунд. Каждому нужно было свыкнуться с тем, что он узнал только что. А потом заговорили, преодолевая неловкость и непонимание, которые давно уже пролегли между ними стеной, и через какое-то время Милдрет поняла, что Тизон находится здесь уже давно, и что обитатели верхних этажей попросту забыли про него.

– Я прикажу приносить вам побольше еды, – сказала Милдрет, уходя. Хотя с этим человеком она никогда не общалась особенно близко, и никогда ей не было с прежним сенешалем легко, сейчас это не имело значения, потому что он оказался единственным, с кем Милдрет могла поговорить о Грегори и замке Бро.

Следующей ночью она пришла опять – и приходила так каждую ночь с тех пор.

– Выпусти меня, – просил её Тизон, но Милдрет только качала головой. Она не хотела снова остаться в этом замке, полном дружелюбия и песен, не принадлежавших ей, одна.

Впрочем, Тизон чувствовал себя не очень хорошо – и Милдрет видела это. Ему не помогал двойной рацион, он много кашлял и явно плохо переносил сырость и мрак подземного этажа.

И когда в очередной раз Тизон попросил:

– Выпусти меня. Я хочу напоследок увидеть дочь, – Милдрет не выдержала.

– При одном условии, сэр Тизон, – сказала она. – Вы отправитесь от меня прямиком в замок Бро и передадите сэру Грегори письмо.

– Иначе я поступить бы не смог, – Тизон склонил голову, и уже на следующий день Милдрет приказала приготовить для него коня, а ночью пришла и отперла дверь.

Милдрет была уверена, что никого давно уже не волнует пленник, запертый внизу, но когда она стояла на стене и смотрела, как Тизон отъезжает на юг, обнаружила, что на плечо ей легла сильная рука.

– Ты всё-таки выбрала их, – услышала Милдрет голос у себя за спиной и вздрогнула.

– Не их, – сказала она тихо, – его. Прости, Эллер, ноя принесла присягу сэру Грегори и всегда буду верна ему. Разве ты не верен своей тенше так же?

– Я верен своему клану.

Милдрет вздохнула.

– Значит, мы друг друга не поймём.

Она понимала, что начинает любить этих людей – пусть иначе, не так, как любила Грегори, и это была странная, не знакомая ей ранее любовь, обращённая ни к одному, который значил для неё всё, а ко всем, кто окружал её. Но даже все вместе они не могли значить для неё так много, как значил Грегори один.

– Кого ты выберешь, – спросил тем временем Эллер, – если твой сюзерен прикажет тебе пойти против нас?

Милдрет закрыла глаза.

– Я выберу собственную смерть, – сказала она. – Не проси меня давать другой ответ.

Они разошлись по своим кроватям, и несколько дней Милдрет не думала ни о чём: ни о прошлом, ни о настоящем, ни о том, что ждало её впереди. Впервые она была вместе со всеми, кто окружал её здесь, в замке Карлевелок, телом и душой. Как будто долг, который требовал от неё думать о Грегори день и ночь, был выплачен Тизону вместо него.