Книга Туманы Замка Бро. Трилогия, страница 118 – Юлия Ветрова

Он ещё не восстановил дыхание, когда сбоку послышались приветственные крики и аплодисменты.

Грегори перевёл безумный после боя взгляд с туши кабана на собравшихся зрителей. Впереди всех стояла Ласе, и лицо её сияло так, будто это она победила кабана.

– Ты восхитителен! – крикнула она.

Сердце Грегори всё ещё бешено стучало.

Он медленно перевёл взгляд обратно на добычу.

Милдрет, прижатая весом двух тяжёлых тел, лежала неподвижно. Глаза её были закрыты.

Грегори соскочил вбок и, сам не заметив как, сумел отбросить огромную тушу, попытался найти рану, но крови было слишком много, чтобы что-нибудь понять.

Где-то вдали продолжали шуметь зеваки, а Грегори стало так страшно, как не было ещёникогда. Ему не было страшно, когда кабан смотрел на него, и когда его конь первым нёсся в атаку в деревне Армстронгов, и только теперь ему показалось, что руки перестают его слушаться. Он не чувствовал кончиков пальцев, которыми пытался нащупать рану, и, только разорвав на Милдрет рубашку, смог наконец разглядеть глубокие борозды от клыков кабана.

– Надо отвести его в замок! – крикнул он, заметив, что к нему приближается Ласе, и поспешно укрыл обнажённое девичье тело собственным плащом.

Ласе в недоумении посмотрела на него.

– А как же кабан?

Грегори с трудом поборол желание наброситься на неё и придушить прямо тут.

– Оставляю его вам, – он подхватил Милдрет на руки и, стараясь не навредить неловким движением ещё сильнее, направился к толпе.

– Грегори, так нельзя! Ради какого-то слуги? – услышал он голос девушки из-за спины, но даже не обернулся. Оттолкнул ближайшего рыцаря, державшего лошадь в поводу, Грегори забрался верхом, пристроил Милдрет перед собой и пришпорил коня.

Всю дорогу до замка его сердце стучало так, как будто кабан ещё нависал над ним самим. Милдрет не приходила в себя. Не пришла она в себя и в башне, и даже когда травница, цокая языком, промывала рану – лишь вздрагивала от боли, но глаз не открывала.

Грегори сидел в изголовье кровати, уложив голову девушки себе на колени, и, то и дело путаясь в длинных прядях, гладил по волосам. Пальцы его дрожали.

Наконец травница ушла, оставив их вдвоём, но Грегори всё никак не мог отпустить свою ношу.

Три дня он не выходил из башни, не ел и почти не спал. Только сидел, обнимая единственную, кто существовал для него в эти дни.

Мысль о том, чтобы потерять Милдрет, казалась дикой, кощунственной и невозможной.

На третий день Милдрет открыла глаза. Она кашляла и тяжело дышала, было видно, что бинты пережимают ей грудь.

– Убил? – спросила она хриплым шёпотом.

Грегори моргнул. За прошедшие три ночи он столько раз видел этот момент во сне, что не сразу поверил собственным ушам.

– Убил, – так же хрипло прошептал Грегори и, облизнув внезапно пересохшие губы, добавил: – Спасибо тебе.

Милдрет закрыла глаза.

Они сидели так в тишине, пока Милдрет снова не уснула.

На следующий день Грегори уже потребовал еду. Когда стражники принесли одну миску похлёбки на двоих, разозлилсятак, что едва не вылил похлёбку им в лицо, но затем одумался и просто отдал всё Милдрет. Вечером еды дали уже столько же, сколько обычно приносила Милдрет, но Грегори снова не стал есть почти ничего. У него самого от голода уже начинала кружиться голова, но едва он бросал взгляд на Милдрет, как все мысли о собственной слабости вылетали из головы.