Книга Ещё не сорваны погоны..., страница 32 – Юлия Ветрова

Эклунд была права. Больше всего Брогана в эти минуты волновал сам факт того, что он сможет свободно ступать по земле — по другой земле, а не по проклятой Тагоре, где провёл в одиночестве тридцать лет.

Иногда — если не сказать каждую ночь — Брогану казалось, что он сходит с ума. Любая темница была бы лучше этого бескрайнего пустого мира и осознания того, что он никогда больше не увидит никого из людей.

«Скорее всего».

Это «скорее всего» меняло всё. «Скорее всего» не давало покончить с собой или просто лечь и ждать, когда смерть сама его найдёт. «Скорее всего» заставляло в ясную погоду поглядывать на небосвод и выискивать чёрные точки кораблей.

И вот «скорее всего» пришло.

От ощущения нахлынувшей свободы у Брогана кружилась голова — он понимал, что ничто не будет легко. Догадывался, что Эклунд не позволит ему просто так закрепиться во дворце. Но это всё — потом. А сейчас можно просто держать в руках штурвал и самому определять, куда полетит звездолёт.

Эклунд, сидевшая по правую руку от него, вызывала одновременно ненависть и боль. Броган знал, что они не смогут простить друг друга прямо сейчас, но знал и то, что однажды это время придёт. Ненависть не может быть вечной — в отличие от любви, она выгорает, оставляя пепел, на котором однажды снова прорастут цветы.

Именно на этой мысли Броган услышал грохот со стороны грузового отсека. Он вскочил, намереваясь броситься на звук, но увидел, что Хельга, всё ещё пристёгнутая к креслу ремнём безопасности, никак не может освободиться от него.

В следующее мгновение взгляд зафиксировал тяжёлую металлическую перекладину, ринувшуюся вниз. Времени на размышления не осталось — Броган накрыл Консула собой. Последним, что он увидел, были глаза Хельги с расширившимися зрачками, безумно смотревшие на него.

Когда Колин нашёл Ролана, тот сидел на своём любимом полуразрушенном пирсе и листал на коммуникаторе данные, которые принёс Реган.

— Ты всё-таки воспринял его слова всерьёз? — спросил Колин, усаживаясь рядом и свешивая ноги с пирса.

— Даже не знаю… — задумчиво протянул Ролан. — Реган прав в том, что подобные технологии сразу же встанут на вооружение Стражи. А значит, нам необходимо иметь противовес, учитывая весь спектр вариантов. Но у нас почти нет учёных. Мы даже то, что собрали на Астории, не можем расшифровать.

Колин хмыкнул.

— Тут я тебе не помощник. Хотя… — Он откинулся назад, облокачиваясь на каменный настил: — Знаю кое-кого из ребят, кто знает кое-кого… Кто хочет заниматься исследованием Ветров.

Ролан вскинулся и с удивлением посмотрел на него.

Колин пожал плечами.

— Многие недовольны тем, что Гесория ведёт научные разработки только по двум направлениям — вооружение и технологии производства и добычи полезных ископаемых. Выбор сферы деятельности небогат.

— Медицина тоже развивается, — возразил Ролан.

— Некоторые считают, что не так, как могла бы, если бы учёных не ограничивали существующие рамки.

Ролан с интересом смотрел на него.

— О каких рамках может идти речь, — уточнил он, — если Гесория — основной, а то и единственный заказчик технологий.

— Именно — единственный. Многие считают, что более продуктивно работа по этим вопросам могла бы производиться в частных лабораториях. Их не устраивает необходимость обосновывать прикладную значимость любого исследования — каковой по большому счёту могут признать только полезность новой технологии для укрепления влияния Сената.