Книга Жена самурая, страница 86 – Виктория Богачева

Такеши был больше, чем уверен, что за похищением его жены стояли Тайра. Никто в здравом уме не решился бы пойти против его клана в одиночку. Действовали либо с дозволения Тайра, либо напрямую от них.

Задумавшись, он забыл о присутствии Кацуо и удивился, когда тот привлек его внимание негромким покашливанием. Выражение его лица совсем не понравилось Такеши.

— Мы нигде не можем найти Яшамару-сана, господин. И в конюшне не досчитались двух лошадей.

Звенящую тишину комнаты, повисшую после его слов, нарушил громкий хруст — Такеши сломал палочки, слишком сильно сжав кулак.

— Кто второй?

— Его сын. Мамору.

— Как-то раз Наоми спросила меня, зачем наказывать провинившихся палками, ведь бывают случаи, когда достаточно простых слов. Очевидно, я стал слишком много разговаривать, если мои люди вытворяюттакое, — с убийственным спокойствием сказал Такеши. — Я буду на тренировочной площадке.

Возможно, идея упражняться с катаной глубокой ночью лишь при свете луны и факелов была не слишком удачной, но другого способа выплеснуть накопившееся Такеши не видел. Он был полон сейчас, как трясина после дождя, и лучше ему будет рубить мечом дерево, чем чьи-то головы.

Он истязал себя, пока соленый пот не залил глаза, пока не онемели плечи и спина, пока стало невозможным контролировать сбившееся дыхание. К тому времени почти рассвело, и кромка неба вдалеке начала медленно розоветь.

Такеши откинул в сторону тренировочный, затупленный меч и жадно припал к кувшину с прохладной водой.

— Господин! Господин! — к нему отчаянно спешил какой-то мальчишка — чей-то сын. — Наоми-сан нашли!

***

До деревни они добрались ко времени, когда солнце уже было в зените. Такеши спрыгнул с Молниеносного, бросив поводья одному из сопровождавших его солдат, и осмотрелся. Старейшина и крестьяне уже приветствовали его, опустившись на колени, но из всей толпы он выцепил взглядом склоненных Яшамару и Мамору. Пальцы привычно легли на гладкую рукоять катаны, но Такеши одернул себя.

С их неподчинением он разберется позже. Сейчас — Наоми.

— Где моя жена? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно, и старейшина поднялся на ноги, вызвавшись его проводить.

Деревушка оказалась бедной и маленькой, насчитывающей едва ли с два десятка минка, и Наоми находилась, очевидно, в лучшей из них — в доме старейшины и его семьи.

Пригнув голову, чтобы не задеть низкого дверного косяка, Такеши вошел и почти сразу же увидел лежавшую на футоне Наоми.

Ее губы и нос были разбиты, а щеки покрыты царапинами от стегавших ее веток.

Она смотрела на Такеши широко распахнутыми глазами, словно не ожидала его здесь увидеть.

Минамото опустился на футон рядом с ней, продолжив требовательным взглядом осматривать ее повязки и видимые ссадины.

Особенно долго он смотрел на две вспухшие, багровые полосы на ее запястьях.

Такеши молчал довольно долго, и Наоми не решалась заговорить первой, нарушить его сосредоточенную тишину. И она по-настоящему испугалась, когда встретилась с ним взглядом: он сулил смерть.

— Здравствуй, Наоми, — сказал он наконец и потянулся откинуть простынь, в которую она былаукутана. — Тебя осматривали?

— Нет, — справившись с испуганным стуком зубов, она мотнула головой. — Только помогли смыть грязь и дали чистую одежду. Они не решились… ну, ты знаешь… трогать раны, которые под кимоно. Тем более там пустяки.