Книга Жена самурая, страница 299 – Виктория Богачева

Позади послышались знакомые шаги, и Наоми поняла, что в онсэне не одна. Ей не было нужды оборачиваться, чтобы узнать — никто не посмел бы потревожить ее здесь, кроме мужа.

Наоми открыла глаза и чуть повернула голову в сторону, посмотрев вбок. Перед купанием она забрала волосы в высокую прическу, оголив шею, и Такеши рассматривал сейчас ее точеный профиль и струйки воды, стекавшие по распаренной, порозовевшей коже. Он видел, как долго Наоми задерживала под водой дыхание.

Обойдя онсэн, он опустился напротив Наоми прямо на дощатыйпол как был — в официальном кимоно с тремя гербами, опоясанный катаной. Она поймала его взгляд и спросила.

— Все хорошо?

— Да, — Такеши кивнул и, наконец, отвел от нее задумчивый, внимательный взгляд. — Тебя потеряли слуги.

— Справлялись без меня полгода, — она весело фыркнула, — справятся и сегодня.

Кивнув, будто размышляя над чем-то, он поднялся и снял сперва верхнюю накидку хаори, затем кимоно, широкие штаны хакама и нижнюю рубаху нагадзюбан. Слои темной шелковой ткани падали на дощатый пол один за другим, а взгляд Наоми скользил по телу мужа.

Такеши погрузился в горячую воду с едва слышным всплеском. У Наоми никогда не получалось так тихо, хотя обе ее руки были на месте. От воды, клубясь, поднимался пар, и еще долго не рассеивался в свежем, прохладном воздухе, выделялся светлой дымкой в опустившихся на землю сумерках.

Традиционно в онсэне полагалось созерцать природу, со спокойствием на сердце размышлять о чем-то приятном, но так сложилось, что именно здесь они обсуждали все то важное, о чем не следовало говорить даже в поместье клана, одном из самых защищенных мест в стране.

— О чем ты договорился с Асакура? — спросила Наоми, потому что знала, что в письмах Такеши не рассказывал ей всего, справедливо опасаясь, что свиток может попасть не в те руки.

— Второй ребенок Хоши будет носить фамилию Минамото, — Такеши вдруг сощурился проницательно, а затем медленно двинулся к жене, едва касаясь ногами дна. — И клан Токугава отойдет Асакура полностью уже к концу весны.

Наоми не шелохнулась, молча наблюдая за ним. Он остановился в шаге от нее, и вода плескалась на уровне его груди, не касаясь плеч.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал он без тени улыбки. — Но это не так. Мы все принимаем решения и сталкиваемся с их последствиями. Я сделал так, как решил я. Не ты.

— Дело совсем плохо, если ты начал меня утешать, — Наоми улыбалась, но ее взгляд оставался серьезным.

— Это не утешение, — Такеши хмыкнул. — Это…

Он не договорил, потому что Наоми потянулась к нему, привстав на цыпочки в воде, закинула руки на плечи и поцеловала. Она больше не хотела говорить и слушать.

Сперва их поцелуй напоминал касание крыльев бабочки: едва ощутимое и очень легкое. В какой-то момент Такеши подхватил Наоми за талию здоровой рукой и шагнул вперед,пока она не уперлась спиной в деревянный борт онсэна.

— Такеши… — она прерывисто выдохнула, крепко переплела ноги за его спиной и сжала ладонями плечи.

Она скучала по нему все время в монастыре и по-настоящему осознала это только сейчас. Скучала все то время, пока отдалялась от него, пока оплакивала своих детей.

Он жадно целовал ее шею и выкручивал пальцами соски, и Наоми выгибалась ему навстречу, все сильнее впечатываясь спиной в бортик. Но она не чувствовала боли, только горячий-горячий комок, разраставшийся внизу живота.