Книга Жена самурая, страница 239 – Виктория Богачева

Она наполнила густым напитком крошечную чашку и подала ее Такеши. Она вздрогнула от мимолетного прикосновения его теплых пальцев к своим — ледяным.

— Фухито назвал свою дочь Томоэ, — сделав первый глоток, произнес Минамото. — Я хочу провести церемонию наречения именем завтра.

— А для нашей дочери? — Наоми подцепила палочками маленький кубик ёкана.

Такеши помедлил, прежде чем ответить. Он опустил чашку на стол и положил ладонь на бедро, выпрямившись еще сильнее. Имя для своей дочери он придумал давно. Осталось только произнести его вслух.

— Когда в поместье Асакура мы встретили в коридоре Нобу Тайра, рядом с ним была еговнучка Хоши.

Наоми молча кивнула. Она помнила ту девочку. А Нарамаро-сан за время своего короткого пребывания в поместье успел немного рассказать ей о Хоши Тайра.

— Очень храбрая и очень глупая девочка. Она приходила ко мне в подземелья, пока я гнил в клетке. Хоши помогла мне в плену. Думаю, это достойное имя для нашей дочери.

— Нарамаро-сан сказал, что она не пережила атаку на поместье и умерла от страха… — Наоми подняла на Такеши полный сомнения взгляд и отпрянула назад в испуге, когда увидела гримасу, исказившую его лицо. Его рот скривился в ожесточенной усмешке, но голос был полон горечи.

— Нарамаро рассказал это тебе и Акико-сан?

— Да, — медленно отозвалась Наоми.

— Верно, он бережет невесту, — Такеши помассировал переносицу. — Девочку убили, и мы не знаем, сделал ли это кто-то из ее родни, или наши солдаты.

Наоми изо всех сил попыталась не вскрикнуть и не прижать ладони к губам. Но невозможно сохранить на лице отстраненное выражение, когда твой муж говорит тебе, что убили маленькую девочку, которая однажды его спасла. И это мог быть кто-то из его людей. Или — что хуже — родные самое девочки…

«Лучше бы ты тоже меня берег», — прикрыв глаза, подумала Наоми.

— Ты бы то же убил ее, если бы нашел? — спросила она прямо, когда убедилась, что голос не подведет ее и не будет дрожать.

Такеши одарил ее тяжелым, мрачным взглядом и стиснул зубы так сильно, что по скулам заходили желваки.

— Нельзя оставлять в живых никого из клана, который ты уничтожаешь. Даже несмышленых младенцев. Однажды они вырастут и захотят расплатиться за милосердие кровью. Так меня учили, — заговорил он.

Он по-прежнему держал руку на бедре и не притрагивался к чаю. И смотрел на Наоми уставшим взглядом, словно объяснял ей эту прописную истину в тысячный раз.

«Я никогда не привыкну», — подумала она.

— Но я не знаю, как бы я поступил, — тихо добавил Такеши. — Я уже не тот самурай, которым был раньше, — и с горькой усмешкой он указал на обрубок на месте левой руки.

— Это ничего не меняет, — Наоми с трудом сдерживала слезы.

Ее сердце разрывалось на части от горячего сочувствия и жалости. Она знала, что ее муж не потерпит от нее ни первого, ни второго, но не могла приказать себе не чувствовать.

— Даже с отрубленной рукой ты остаешься величайшим самураем! —пылко договорила Наоми и почувствовала, как щеки окрасил смущенный румянец.

Губы Такеши дрогнули в намеке на улыбку.

— Не знал, что в мою жену вселился Мамору, — он мягко усмехнулся. — Тебя огорчили мои слова про Хоши, — следы былого веселья вмиг исчезли с лица Такеши, стоило ему вновь заговорить о девочке.

Наоми опустила взгляд на свои руки. И снова она позволила эмоциям захватить ее. Снова утратила над собой контроль.