Книга Жена самурая, страница 142 – Виктория Богачева

А напряжение Такеши, верно, в десятки раз превышало ее собственное.

На ум пришли воспоминания о коротких ночных минутах, когда Такеши был нежен и ласков, а она сама — почти счастлива. Утомленная, разомлевшая, Наоми прижималась к нему, устраивая лицо на плече, и бездумно скользила пальчиками по мерно вздымавшейся груди и напряженному, сокращавшемуся животу. И Такеши поглаживал ее по округлым бедрам, по изгибу в талии и ребрам, которые можно было пересчитать сквозь кожу.

Наверное, то чувство, которое она испытывала подле него в такие моменты, можно было назвать спокойствием.

Наоми сцепила зубы, удерживаясь от всхлипа. Теперь она осталась одна.

Резкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть и инстинктивно потянуться к подаренному Такеши танто, который она хранила на его половине футона.

— Госпожа, простите, но это срочно. Просыпайтесь, госпожа.

Она с облегчением выдохнула, услышав знакомый голос Масато-сана, и подошла к двери, надев ночной халат и плотно запахнув его полы.

Мужчина казался по-настоящему смущенным, стоя на пороге ее спальни в четыре утра.

— Что случилось? — спросила Наоми, посторонившись. — Что-то с.?

— Кенджи-сама прислал письмо, — Масато-сан перебил ее, не дав высказать самое страшное предположение. — Он хочет, чтобы мы отправились в путь сегодня до заката.

Тяжело сглотнув, Наоми попятилась, пока не уперлась спиной в стену. Она скользила испуганным взглядом по комнате, безуспешно пытаясь взять себя в руки. Как она не заметила прошедших недель? Каждый день которых приближал ее неминуемую встречу с отцом. Приближал то, в чем она поклялась Кенджи-саме.

— Никто не должен знать, что вы уехали, госпожа, — Масато-сан старательно отводил взгляд от ее ночного наряда и распущенных, не прибранных волос. — Можно сказать только Мисаки и Акико-сан, остальные будут думать, что вы заболели и не выходите из спальни.

— Хорошо, — она облизала сухие губы. — Как мы отправимся?

— Вдвоем, конными. Вам придется притвориться солдатом, госпожа. Я скажу, что вы отправили нас с важным письмом к Кенджи-саме.

Наоми кивнула, но уже спустя мгновение, все осознав, инстинктивно положила ладонь на живот. Она не знала точно, сколько недель носила в себе дитя, лишь могла предполагать, что около пятнадцати-семнадцати.И была уверена, что долгая дорога верхом на таком сроке навредит ее ребенку.

Масато-сан проследил за ее движением и вскинул на нее не верящий, изумленный взгляд.

— Я… я не смогу поехать верхом, — смутившись, прошептала Наоми.

Мужчина смотрел на нее так, словно перед ним стояла не земная женщина, а Аматэрасу* во плоти. На секунду ей даже показалось, что Масато-сан, подобно Кенджи-саме, попросит разрешения коснуться ее живота.

— Об этом никто не должен знать!

— Я понимаю, госпожа, — мужчина взял себя в руки и кивнул. — Я придумаю другой способ вывезти вас из поместья незамеченной.

Он поклонился и вышел из спальни, обернувшись лишь у самых дверей.

И Наоми могла понять его удивление и замешательство. Уж если ей самой ее дитя казалось чудом! Когда был пленен Такеши, когда от некогда-то многочисленного рода осталось лишь два последних представителя, когда они вступили в затяжную войну и проигрывали по каждому направлению… Внутри нее растет новая жизнь. Надежда на продолжение клана.

«Жаль, об этом не может узнать Такеши».