Книга Жена самурая, страница 108 – Виктория Богачева

Его не трогали, к нему никто не приходил. Иногда ему вообще начинало казаться, что о нем забыли — после особенно долгих перерывов между мисками с помоями.

Все, что ему оставалось делать — это упражняться. Клетка была довольно просторной, чтобы он мог чувствовать себя комфортно — насколько это вообще было возможно. Такеши прыгал и отжимался: по сотне раз, по десять подходов в день. Ну, или в то, что он привык называть днем — промежуток между сном и бодрствованием.

Он стоял на загрубевших кулаках, пока прилившая к вискам кровь не застилала глаза.Кувыркался и раз за разом босой ногой пытался сокрушить железные прутья. Его стопы ныли, а прутьям ничего не делалось.

Ночами — вернее, в те часы, когда он засыпал — Такеши думал об отце. О друзьях и жене. Наоми могла бы носить его наследника. Тогда бы клан Минамото не прервался после его смерти.

Он не тешил себя напрасной надеждой: знал, что в живых Тайра его не оставят. Едва ли он выйдет из своей клетки, а если и сделает это, то лишь за тем, чтобы умереть.

О своей смерти Такеши думал обыденно и спокойно. Он не боялся ни ее, ни боли.

Его пугала лишь встреча с предками.

Клан существовал несколько сотен лет — богатый, многочисленный и процветающий. А теперь? Что он скажет им?

То, что их осталось двое, и он умер, а отец после смерти матери не знал ни одной женщины?

То, что не смог защитить людей, когда старший брат пришел убивать?

То, что наплодил бастардов, а законного сына не успел?..

Он не знал этого, но за ним пришли вечером двадцать восьмого дня. Такеши уловил шум их шагов еще тогда, когда они спускались по лестнице.

«Шестеро», — посчитал он и хмыкнул: едва ли они решили принести ему еды. Он мягко и упруго встал, откинул в сторону разорванный, испачканный плащ и замер, прислушиваясь к их шагам.

Первых трех он уложил голыми руками, когда один из оставшихся приложил к губам длинную вытянутую трубку, и в Такеши попал небольшой дротик.

«Яд», — успел подумать он перед тем, как упал со всего роста на каменный пол, и закрыл глаза.

***

Такеши открыл глаза и тут же об этом пожалел: яркий свет, которого он не видел уже долгое время, нещадно слепил. Он зажмурился, чувствуя, как в уголках глаз собирается влага.

Возвращение к реальности вышло донельзя болезненным: от полученной дозы яда изнутри живота поднималась вязкая муть, а на языке осела противная горечь. Такеши едва чувствовал свое тело, его затекшие руки казались ватными, утратившими всякую подвижность. Он попробовал пошевелить ногами и услышал, как звякнула цепь. Значит, ножные кандалы.

— Очнулся, — определил Нанаши Тайра.

Его голос раздался откуда-то сверху, и Такеши повел в том направлении головой. Щеки коснулся непривычно теплый ветер, а обнаженную спину кольнула поросль молодой травы.

С трудом он все же разлепил глаза, не желая дольше оставаться в неведении,и обнаружил, что вместе с Нанаши и солдатами находится посреди поляны в лесу, скорее всего принадлежащем клану Тайра.

— Долго же ты приходил в себя.

Было в голосе Нанаши нечто, заставившее Такеши насторожиться и вскинуть взгляд. Тайра стоял над ним, меньше, чем в шаге, и его руки заметно подрагивали.

— Знаешь, я говорил дяде, что твой отец не проявит благоразумие и не отступится от ваших планов, — Нанаши провел языком по сухим губам, и Такеши заметил на них белый налет. И еще сильнее укрепился в своем подозрении. — Но дядя меня не слушал.