Книга Яромира. Украденная княжна, страница 47 – Виктория Богачева

— Никуда не убегай, милая, — Снорри гоготнул и подмигнул княжне, у которой лицо сделалось белым-белым, словно снег на далекой родине викингов. — Мы уж тебя приласкаем. Отцу твоему кусками отправим. Будет впредь знать, как перечить да дерзить господину Рёрику.

Конечно же, после таких слов девчонка рванула в единственную сторону, в которую еще могла: в воду.

Довольно быстро она ушла сперва по пояс, затем по грудь, а затем и вовсе в последний раз оттолкнулась от дна ногами, и поплыла.

Но недолго.

Тяжелая одежда и страх, что подгонял ее, тянули вниз, на дно.

Яромира ушла под воду с головой в считанные мгновения, на берегу никто и дернуться не успел.

* * *

— Вытащи ее! — Харальд круто развернулся и нашел взглядом стоящего позади Олафа.

Он уже не увидел кивка кормщика: к нему с обнаженным мечом, тяжело утопая в песке, бежал Снорри.

— Ты посмел поднять руку на конунга, — изготовившись, Харальд усмехнулся. — Я отрублю ее.

Он видел, что следом за Снорри с места сорвался еще один мужчина. А к тем четверым, что стояли неподвижно, первым бросился уже его племянник Ивар. За спиной конунга раздался громкий плеск: кажется, старый кормщик вошел в воду. Он хотел бы обернуться, но уже не мог: пламякостра тускло блеснуло на лезвии занесенного меча Снорри. Харальд выставил свой, и на песок осыпались высеченные соприкосновением железа о железо искры.

Конунг отбил удар и, вывернув руку, едва не выбил у Снорри меч. Тому пришлось попятиться, чтобы сберечь оружие, а на Харальда уже накинулся второй хирдманин Трувора. Он упал на песок, позволив напавшему рассечь воздух у себя на головой, а когда того из-за пустого удара повело на несколько шагов вперед, взвился на ноги, развернулся в прыжке, выбросил руку и рассек лезвием и кожаную броню, и тонкую рубаху, и кожу на спине. Хлынула первая кровь.

Новый удар просвистел в нескольких пальцах от лица Харальда. Он ушел вбок и резко взмахнул мечом, рассыпав по песку первые кровавые брызги. За его спиной глухо стонал свалившийся на колени викинг; перед ним, дыша красной яростью, стоял Снорри. Ноздри у него раздувались, словно у хищного зверя. Конунг бросился вперед, когда его противник раскрыл рот — то ли для крика, то ли для оскорбления, чтобы себя подбодрить.

Босые ступни скользили и утопали в мокром песке, но конунг привык сражаться посреди пучины морских волн на мокрой, шаткой палубе, что уходила из-под ног при каждом шаге. Песок не стал для него помехой. Харальд бросился вперед, быстро орудуя мечом: замах, замах, еще замах. Снорри только и успевал, что отбиваться от стремительных атак и выпадов своего противника. Он пятился спиной назад, наощупь, вслепую, и уже не чувствовал за собой былой уверенности.

Харальд сосредоточенно и молча выдавливал Снорри с пляжа. Подальше от воды, подальше от песка, пока он не уткнулся лопатками в камень возвышавшейся над берегом скалы, вершину которой венчало поселение и торг.

Мужчина жалобно клацнул зубами, когда понял, что ему некуда отступать. Конунг усмехнулся нехорошей усмешкой, которая говорила лучше всяких слов. А потом замахнулся — стремительно, Снорри и дернуться не успел — и вот уже его рука, сжимавшая меч, упала ему под ноги, а все вокруг мгновенно залила кровь. Ослепленный болью, мужчина закричал и пошатнулся, едва не рухнув на колени. Он схватился левой ладонью за правое предплечье, и его глаза наполнились ужасом, когда он в самом деле увидел свою ладонь на песке.