Книга Яромира. Украденная княжна, страница 210 – Виктория Богачева

Князь скривил губы в жесткой усмешке. И в чем был не прав северный конунг? Кто из них первым упустил Мирошку? Кто позволил умыкнуть дочь у себя под носом, из родного терема?..

Он подавил вздох, потому что не престало князьям вздыхать на глазах у толпы, и едва заметно кивнул.

— Добро, — сказал Ярослав, и у его дочери по груди растеклась горячая волна облегчения. — Добро, я отдам за тебя Яромиру Ярославну.

Все, что случилось дальше, княжна припоминала смутно.

Кажется, отец подвел ее к жениху — теперь она могла так называть его взаправду! — и Олаф скрепил их руки вышитым рушником и кожаным ремнем, отдав дань уважения ладожским и северным традициям. Потом Харальд крепко поцеловал ее в уста, и ей пришлось вцепиться в его широкие плечи, чтобы не упасть. Потом настал черед одаривать подарками, и люди из дружины конунга принесли с драккаров доверху набитые сундуки, а Яромира вручила жениху высокую стопку рубах, которые она вышивала ему все долгое время, пока ждала.

Харальд, приняв стопку, одарил княжну непонятным, странным взглядом; в глубине его глаз что-то блеснуло. Его губы едва заметно шевелились, пока он считал рубахи: одна, другая, третья…

Они стояли чуть в стороне от людей, близко друг к другу, и щеки Яромиры покраснели под пристальным взором конунга.

— Elskuleg mín. Hjarta mitt, — шепнул Харальд ласково, и княжна посмотрела на него с любопытством.

— Что это значит? — она узнала язык, но не узнала слова.

Никогда прежде их не слышала.

Губы конунга тронула улыбка. Немудрено, что Ярлфрид не поняла. Он и сам по пальцам одной руки мог пересчитать все разы, когда слышал их из уст соплеменников. Еще реже произносил сам.

— Это значит: любимая моя. Сердце мое, — тихо сказал он, его голос окутал ее, как теплый плащ

Яромира замерла, чувствуя, как кровь горячими волнами приливает к лицу. Слова, такие простые, но такие глубокие, звучали в ее голове, заставляя сердце колотиться быстрее.

— Любимая моя… — повторила она почти шепотом, проверяя, как они звучат в ее собственных устах.

Харальд наблюдал за ней, иего взгляд был мягче, чем когда-либо прежде.

— Ну так что, дроттнинг? — заговорил он с лукавством, которого в себе отродясь не знал. — Приказывать сносить с кораблей пиво для свадебного пира?

Яромира подняла на него взгляд, который разжег в его груди настоящий пожар.

— Приказывай, конунг, — она чуть склонила голову, и уголки ее губ дрогнули, будто она едва сдерживала улыбку.

Харальд помыслил, что хорошо, что говорили они не на палубе драккара. Взгляд невесты выбил у него землю из-под ног, и, стой они на шатком корабле, непременно поскользнулся бы — впервые в жизни.

Ее голос разлился в его крови, как мед, смешанный с пламенем. Он мог поклясться, что весь его мир сузился до этой женщины, до этой мгновения.

Конунг огляделся. На подворье было людно, и на них особо никто не смотрел. Шагнув вперед, он поднял Ярлфрид на руки — и ее ладони привычно накрыли его плечи — и поцеловал ее.

* * *

Свадебный пир накрыли уже через три дня. Дольше ждать не хотел никто из них.

Драккар разрезал огромные волны северного моря. Теплый ветер приносил запах соли и водорослей. Яромира рассеянно огладила ладонью деревянный борт и вздохнула.

Уже к вечеру она окажется в месте, которое называла своим домом почти девятнадцать зим. Она окажется в ладожском тереме, только там все будет иначе.