Книга Яромира. Украденная княжна, страница 190 – Виктория Богачева

— Ворота, — выдохнул он, едва веря своим глазам.

Медленно распахивались массивные створки.

— Ворота! — заорал он во всю мощь глотки. — Ворота!

Шум битвы на мгновение замер, чтобы тут же взорваться новым взрывом криков и звона стали.

Впереди Ярослав увидел воинов из своей дружины, что уже мчалась к стенам детинца. Они воодушевленно вторили его крику, вскидывали над головами мечи. Дружина ревела, словно единое существо. Те, кто мгновение назад едва держались на ногах от усталости и боли, теперь бросались вперед с такой силой, будто и не было этих бесконечных часов под стрелами и клинками.

Враги отступали к стенам детинца, поддаваясь натиску войска Ярослава.

— Княже! Княже! — кто-то окликнул его, подвел чужого коня, лишившегося хозяина, и он вскочил в седло и стиснул поводья, вихрем промчавшись мимо своих и чужих.

— Вперед, вперед! — кричал он, раз за разом вскидывая меч, и вскоре услышал за спиной оглушающий топот копыт.

Со стен детинца продолжали сыпаться стрелы и камни, но из-за сумятицы, охватившей людей внизу, лучники не понимали, в кого они целятся, в кого стреляют. В своих ли, в чужих ли.

Ярослав сжимал поводья так крепко, что суставы пальцев побелели. Он влетел в ворота, словно вихрь. Его взгляд горел, губы были плотно сжаты. Плащ, изорванный и заляпанный кровью, развевался, будто боевое знамя, пока он несся вперед.

Внутри царила еще бо́льшая сумятица, чем снаружи. Он попытался выхватить из толпы Харальда, который был должен поджидать его возле ворот, как они условились, но не смог. Он давно не видел никого из своих воевод и ближников. Он не слышал ничего ни о Стемиде, ни о Крутояре.

Но он был князем и не мог остановиться на половине пути. Не мог развернуться назад. И потому Ярослав поднял над головой меч.

— За мной! — его голос разорвал воздух, как раскат грома.

Из-за его спины вырывались воины. Копья и мечи сияли в неверном свете заката, и крики дружины эхом разносилисьпо детинцу. Показавшееся на несколько мгновений солнце окрасило все вокруг в кровавые, багряные цвета.

Ярослав не останавливался. Его конь мчался вперед, разбрасывая врагов, словно щепки. Первый противник, осмелившийся приблизиться, рухнул под копытами, второй не успел поднять меч, прежде чем клинок князя нашел его горло.

— За мной!

Битва постепенно угасала. Шум, некогда оглушавший, начинал растворяться в воздухе, как раскаты грома после бури. Гул копыт и оружия затих, пока не остались лишь отдельные крики и стоны.

В какой-то миг Ярослав остановился. Он стоял посреди детинца, опираясь на меч, как на костыль. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась, из груди вырывались свистящие хрипы.

Вокруг было так тихо. Невероятно, непривычно тихо.

— Все кончено… — глухо произнес кто-то из его воинов, и эти слова вихрем разнеслись по толпе.

Щиты падали под ноги с глухими звуками. Пропитанный потом, кровью и гарью воздух уж не казался таким тяжелым.

Ярослав сделал шаг вперед, его ноги, казалось, налились свинцом. Князь поднял глаза к небу, всматриваясь в последние лучи кровавого заката.

Они победили, но какой ценой?

Дурное предчувствие царапнулось изнутри. Он не видел конунга Харальда. По-прежнему не видел никого из ближников. Не видел Стемида. Не видел сына.

И Рюрика.

— Родич! — к нему на всем скаку несся муж его дочери, князь Желан Некрасович.