Книга Маша и Гром, страница 33 – Виктория Богачева

Мы едва выехали за ворота поселка, когда мой разговорчивый сын подал голос. Ходил, сынок, подумал. Причем буквально ходил — четыре километра туда, четыре обратно. В любую погоду и время года. Да половина страны так ходила.

— Конечно, — сказал я вслух.

— А долго?

Я закончил восемь классов и ушел, потому что нужно было что-то жрать, а для этого — заработать. Или хотя бы слезть с шеи матери, чтобы она перестала убиваться на работе, пытаясь прокормить нас двоих после смерти отца.

— Восемь лет.

— Ужас как долго! — воскликнул Гордей, подпрыгнув на месте. — Это мне еще осталось почти семь лет!

— Десять, — поправил я безжалостно. — Ты будешь одиннадцать лет учиться.

— Ну, пап!

Сын надулся и замолчал, скрестив на груди руки. Он негодовал. Ну, может зато человеком вырастит, в отличие от меня.

— А ты тоже восемь лет училась?

Но долго молчать Гордей не мог, поэтому вскоре я услышал его заговорщицкий шепот с нашей попутчицей.

— Нет, я до конца доучилась, — также вполголоса отозвалась Маша.

Я отвлекся от них, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида. Впереди и сзади ехали гелики с моими ребятами. Продолжал накрапывать дождь, и дворники интенсивно размазывали капли по лобовому стеклу. Утром дорога была полупустой, машин мало. Я расслабился и прикрыл на секунду глаза. Надо завязывать с бухлом на ночь и куревом в таких количествах. Я не молодею, возраст уже не тот, чтобы на утро вставать без похмелья свежим огурцом и скакать потом весь день. Хотя Капитану сейчас точно было гораздо хуже. Ну, он и нажрался намного сильнее.

Я открыл глаза ровно в тот момент, когда раздался ужасный скрежет и визг тормозов, а потом нашу машину повело в сторону, развернуло к обочине, колеса заскользили по мокрому асфальту, мы подпрыгнули, а потом — перевернулись.

Половину ночи и все утро я провела, костеря себя за излишнюю болтливость накануне вечером. Тогда я разозлилась, а теперь жалела, что заговорила с Громовым и потом еще повелась на его подначки. Он развел меня как пятилетку, и я несла всю эту пафосную чушь про несправедливость, неравенство и бедственное положение врачей и учителей.

Конечно, все мои слова были правдой, но перед кем я распиналась? Он лишь хотел поддеть меня, вывести на эмоции, и ему это удалось. Я повелась как последняя дура и вещала, словно подросток, начитавшийся романтической лабуды в переходном возрасте.

Еще я переживала, что могла нагрубить ему, и теперь он отыграется на маме. Или на мне. Просто дура. На пустом месте создала себе кучу проблем, а ведь мне их и так хватает! Но самое страшное заключалось в том, что мужик он был притягательный. И мне нравилось на него смотреть.

Почти два года назад, когда я сбежала от своего бывшего, я поклялась себе, что больше никаких бандитов в моей жизни не будет. Не будет даже намека на криминал или темное, мутное прошлое. Лучше я умру в одиночестве, чем еще раз добровольно шагну в этот ад.

Я еле унесла тогда ноги, и не могу сказать, что осталась целой и невредимой. Какая-то часть меня умерла за время отношений, и уже никогда я не буду прежней. Вот так. Время, проведённое с тем человеком, перевернуло мою жизнь. Почти разрушило ее. Я очень дорого заплатила за свою мнимую свободу. Шрамы остались не только на теле, но и на сердце... они никогда не исчезнут.