Книга Вопреки. Том 1, страница 2 – Анна Бэй

Когда цена дошла до шести сотен драхмов – а это космическая цена по местным меркам, мне вдруг стало дурно, а вот Омар подраслабился – зря ведь это стоило ему уха. Нет, я, конечно, метила в горло, но маленьким заточенным камнем вышло грязно и неловко, ох и кровищи было… совсем не голубой, и пахло прокисшими пельменями. Гадость! Торги я сорвала, карьеру топ-раба, кажется, тоже, а Омар Халифа сорвал голос, визжа как поросенок. Добила бы, но оттащили меня в миг. Паника, переполох, пельмени эти кислые – мухи слетелись, солнце палящее…

На торги больше меня не выставляли, а тот самый господин, которому меня хотели сплавить, всё не ехал. В любом случае покрыть расходы моей продажей казалось уже невозможно, и тогда Омар решил открыть тотализатор, выставив меня на Арену Смерти. Какие-никакие, а деньги.

Чёртов мир магии!

Пережить арену если выйдет, то после неё уж точно приедет тот господин. И пусть я о нём толком ничего не знаю, но внутренний компас от него отмагничивается напрочь.

Я в тупике.

И вот оно – моё спасение: упитанный красный герой на восьми лапках в бурой «опушке» медленно, но верно ползёт к моей решётке.Все одна капля яда… и мои мучения закончатся. Мне уже подписали смертный приговор за покушение на Омара и убийство дюжины его людей, но я не хочу умирать, удовлетворяя их жажду зрелищ. Пока меня будут рвать на части на Арене Смерти, хозяин рынка и его шестёрки будут поглощать вино и заедать цукатами. Нет! Я сама решу свою судьбу, жаль только не увижу лицо Омара, когда он поймёт, что его планам не суждено сбыться.

Паук медленно переступил границу моего заточения, словно долгожданный гость, но вдруг остановился, словно спрашивая разрешения. Какие мы стеснительные!

Переполненная нетерпением я воодушевлённо смотрю на него, рассуждая сколько же в этой сикарашке протеина, помимо яда.

И вдруг! Широкий тряпичный мокасин вышитый золотой нитью опускается на моего избавителя и со смачным хлюпаньем давит тельце паука.

Будто меня раздавили.

Забываю как дышать от гнева, одновременно ощущаю как выступают слёзы, но ни за что на свете я не позволю себе зареветь.

– Ничтожество, – неприятный голос донёсся где-то сверху, вещая на языке, который я за пару недель неплохо изучила. Это смесь привычных для меня языков всего мира с налётом особого шарма. Сакрит – так назвали этот язык – легко ложится на слух и при этом почти музыкальный, до чёртиков логичный, пусть даже и устами этой пропитой скинки.

Мою темницу перед казнью решил посетить сам Омар Халифа – жалкий засранец с перевязанным ухом и до жути мерзким голосом.

Ну как – как, чёрт подери!? – я его не услышала? Надо полагать движется он с отдышкой и шарканьем с таким весом! Где моя бдительность!?

Что-то мне подсказывает, что та часть его тела, что обычно делает голос мужчины низким, либо по жизни сдавлена, либо напрочь отсутствует:

– Думала лишить меня удовольствия лицезреть твою смерть? – вещал жирный хозяин рынка, – Я приготовил целое представление, ты мне его не сорвёшь – и не мечтай, никаких самоубийств не будет. Здесь я решаю кому умирать.

Можно подумать, паук был последним на земле, да и есть другие способы сломать планы жирного сального засранца! Я голодная и злая и уж постараюсь досадить этому мерзавцу – в доску разобьюсь, чтобы планы его сломать! Наживёшься ты на моей смерти – как же! Даже если это в итоге будет стоить мне жизни, я умру так, что на его рынок больше здравомыслящий маг не сунется.