Книга Изумруды для (не)любимого, страница 17 – Ксюша Иванова, Виорика Громова

— Э-э-э, я хотела помочь тебе. Снять эти штуки...

Кивнула на доспехи, пытаясь в памяти найти хоть одно подходящее название, но там было пусто, как в ведре.

Его бровь выгнулась. А шрам прямо на моих глазах побелел. Не понимая язык его мимики, я продолжила:

— Помыться. Раны обработать...

— Чт-то? — пораженно спросил он.

И сделал шаг в мою сторону, внезапно нависнув надо мной всей своей огромной мощью.

— Ну... Не надо, так не надо, — ретировалась я, мгновенно и очень резво для своего неуклюжего тела разворачиваясь на каблуках. — Я пойду, пожалуй, служанкам тогдапомогу.

— Чеегооо? — ещё больше поразился он. — Служанкам? Какая муха тебя укусила? А хотя.. иди-иди, помоги! А ко мне пришли Пэрис. И пусть приготовит ванну.

Кого? Пэрис?

Мозг опытной современной... Ну, в смысле, грамотной в подобных вопросах, взрослой женщины вдруг придумал вполне яркую и понятную картинку — значит, служанка будет его раздевать и мыть? А это законно вообще? Чужая баба на моего мужа будет пялиться... Или так нельзя только в моем мире?

Практически бегом я ушла из комнаты, обернувшись только на повороте. А он так и стоял в дверном проёме, глядя мне вслед. И может быть... Может быть, это не мои чувства! Может быть, это — отголоски того, что когда-то чувствовало это тело, тело, в которое необъяснимым мановением небес я попала. Но моё сердце пропустило удар при взгляде на этого мужчину, а потом понеслось вскачь, как мячик с горы...

— Эсми, Эсми, — доносилось откуда-то издалека.

Я осмотрелась, пытаясь понять, кто меня звал. Но жарко натопленный камин и множество зажженных свечей создавали в помещении некое дрожащее марево, в котором всё окружающее виделось мне другим, не таким, каким было на самом деле. А голоса стонущих, шепчущих что-то, негромко разговаривающих людей заглушали звуки негромкого мужского голоса.

В общей зале замка прямо на каменном полу на соломенных тюфяках лежали раненые. Здесь поместилось около двадцати человек. Легко раненные отправились по своим домам. Некоторые, те, кто, как объяснила Пиппа, из ее народа, были размещены в конюшне.

Кроме раненых, здесь оставались их родственники. С кем-то жена, с кем-то сестра, а с пожилым усатым старичком (и кем он, интересно, в войске являлся? Уж точно по старости меч не удержал бы в руках) сидела молоденькая внучка.

Тяжело раненых нужно было держать в одном помещении — с ними вот-вот должна была начать "работать" магичка. И я пришла, чтобы посмотреть, как это будет происходить.

Но меня кто-то звал... Ну, точнее, конечно, не меня, а ту девушку, которой теперь вдруг стала я, но всё же, я уже как-то сроднилась с этим именем.

— Госпожа, — прошептала Пиппа мне на ухо. — Он там, за занавеской.

Кто он?

С недоумением обернулась на служанку.

— Брендон, — с понимающей улыбкой шепнула она и, опустив глаза, поспешила куда-то.

Кто такой Брендон? Он — мой родственник? И она так его имя произнесла, словно это — самое важное для меня слово в мире!

За тяжелой портьерой, в углу залы было отгороженное пространство. Даже еще не зная, кто такой этот Брендон, я понимала, что лицо явно важное, птица высокого полета, раз ему отделили помещение.

Любопытство брало верх надо всеми моими иными чувствами, поэтому, посмотрев по сторонам и убедившись, что до меня здесь никому и дела нет, я все-таки пошла в этот закуток.