Книга Смертная, страница 9 – Мария Сакрытина

Я гляжу в ответ, и каменное сердце ноет – юноша окутан благодатью. Это значит лишь одно: Шамирам действительно здесь, в теле этой девушки, и благоволит смертному. Странно, что она еще не забрала его сердце, ведь оно придало бы ей сил. Наверное, этот юноша у нее не единственный, и Шамирам бережет его. Тогда скорбная участь раба у ног сбежавшей богини для смертного всего лишь откладывается.

Он наконец отводит взгляд, а потом уходит, посмотрев на окно слева от двери. Там тоже мелькают тени, и мне опять чудится сладкий привкус меда.

Я гляжу вслед юноше. По привычке, как делал это со всемилюбовниками моей неверной жены, я проклинаю его. Благосклонность Шамирам не даст ему умереть завтра, однако такие крепкие люди тяжело переносят болезнь. Что ж, так тому и быть. Возможно, эта судьба покажется ему даже лучше рабства у сбежавшей богини.

Проходит совсем немного времени. Я не успеваю решить, стоит ли навестить Шамирам в ее доме или обозначить свое присутствие и разговаривать там, где жене нечего будет разбить или сломать, в том числе и об меня. Конечно, я не чувствую боли, но ссора на глазах у смертных – это унизительно. Я так и не решаюсь – дверь снова открывается, и девушка с лицом Шамирам выскальзывает на улицу. Она вздрагивает от холода, и не нужно даже вглядываться в ее лицо, чтобы понять: она расстроена.

Не обращая на меня ровно никакого внимания, смертная смотрит на то же окно слева, потом обнимает себя за плечи и сбегает по ступеням прямо в лужу. Теперь она нисколько не напоминает мне Шамирам – сгорбленная, жалкая, несчастная.

Я смотрю, как она идет по улице мимо поникших деревьев, в темноту. Как трясутся ее плечи не то от холода, не то от слез. Смотрю, и странное чувство переполняет меня – смятение, должно быть. У нее лицо моей жены, но за тысячи лет я ни разу не видел Шамирам такой. Не могу же я жалеть человека?

Но отчего‐то не подхожу к ней, хотя времени удобнее, чтобы вызвать Шамирам, не придумаешь. Я просто иду следом.

И сам не сразу замечаю этих смертных: пять теней – их мысли понравились бы Мардуку. Приторное своеволие с гнилым душком насилия.

Девушка теперь еще меньше напоминает мою Шамирам. Жена ни за что бы так себя не повела. Она бы превратила их жестокость в свое наслаждение. Смертная же замирает, как жертва, и просто смотрит – равнодушно… Обреченно. И, когда ее толкают к стене, не сопротивляется.

Я наблюдаю. Сейчас Шамирам обозначит себя. Не может же она позволить навредить этому телу? Другого у нее нет, а стать призраком для некогда всесильной богини – воплощенный кошмар.

О нет, все это, конечно, игра. Я не единожды видел, как Шамирам расправляется с обнаглевшими людьми – так, что позавидует даже жестокий Мардук. Этой смертной достаточно лишь посмотреть на насильника. Уверен, ей об этом известно – я же видел, как старательно она избегала взгляда юноши у крыльца.

Ну же, давай, защити себя! Я чувствую, как тебе страшно, противнои мерзко. Всего лишь взгляд – и все они у твоих ног.

Но она, наоборот, отворачивается.

Я вдруг понимаю: это не игра. И еще успеваю удивиться: что мне до того? Пусть тело этой смертной растопчут, тем легче будет мне разговаривать с Шамирам. Не захочет же она скитаться, как бестелесный дух?

Но у этой девушки лицо моей жены. Я вижу, как оно кривится от ужаса, как по нему текут слезы.