Книга Смертная, страница 39 – Мария Сакрытина

Смертная снова испуганно озирается. Ее взгляд скользит по жрицам, рабыням и стражникам. Падает на меня.

Каменное сердце вспыхивает.

Я прикрываю его рукой и невольно отступаю в тень. Девчонка не может меня увидеть, она человек. Смертным колдунам требуется кровавый обряд, чтобы узреть хотя бы мир духов, что уж говорить про бога, желающего остаться незамеченным.

Но она смотрит. Щурится, кусает губу – так сосредоточенно и в то же время очень мило. Я завороженно наблюдаю. Назови она сейчас меня по имени и попроси вернуть домой, я сделал бы это.

Она отворачивается и вытирает дрожащей рукой пот со лба. А я вспоминаю, что это всего лишь смертная. Испытывать к ней чувства так же глупо, как жалеть статую, пусть и прекрасную. Глина остается глиной, а червь – червем. Меня смущает лик Шамирам, только и всего.

– Великая госпожа изволит шутить, – говорит в наступившей тишине Верховная жрица.

Смертная вздыхает.

– Я же вам объясняю: какая, ну какая из меня богиня? – В ее голосе ясно звучат раздражение и усталость. – Разве боги не владеют магией?

Глупая смертная! Магией владеете вы, люди. Это вам для исполнения ваших низменных, жалких желаний требуются обряд и кровопускание. Нам же, великим богам, стоит лишь повелеть, как все сбудется.

– Разве боги не всесильны? – добавляет смертная.

Наивное дитя! На человеческий взгляд мы, наверное, всесильны, но на самом деле абсолютной властью наделены лишь творцы – Отец и Мать. Мы, их великие дети, во многом подобны им. Во многом – но не во всем.

Верховная жрица осторожно поднимает голову. Я удивленно хмурюсь, потом вспоминаю: Шамирам действительно позволяла своим жрицам вольности. Она даже разрешала им не падать ниц все время. «Что ты, Дзумудзи, зачем? Они почитают меня и без этого».

Окажись она сейчас здесь, как раньше, именно мне бы достался ее гнев – за то, что явился в храм без приглашения.

– Великая госпожа, конечно, всесильна, – говорит Верховная жрица.

– Великая госпожа, может, и всесильна, но я – нет! – отвечает смертная.

Она на мгновение закрывает глаза, и я заставляю себя подойти ближе. Тела людей слабы и хрупки. Что, если она сломается раньше времени?

Девочка вздрагивает, когда я касаюсь ее плеча. Дождавшись, когда ее дыхание выровняется, я убираю руку и отхожу, потомучто смертная вновь странно смотрит на меня. Будто и правда видит.

А лицо Верховной жрицы озаряет довольная улыбка.

– Великая госпожа желает продолжить игру? – говорит она тоном «наконец я все поняла!». – Эта недостойная подчиняется. Если великой госпоже хочется показать свою власть, не может быть ничего легче.

Теперь мы со смертной смотрим на жрицу с одинаковым недоумением. Никогда не поймешь этих людей! Им в головы приходят совершенно сумбурные, нелогичные мысли. А иной раз, мне кажется, мыслей там нет вообще – только заученные приказы.

Жрица делает страже знак. Мгновение – и к беседке выталкивают раба, смуглого мальчишку с узкими глазами горца. Он цепляется за метлу так крепко, словно надеется, будто эта соломинка позволит ему спастись.

– Желает ли великая госпожа забрать сердце этого недостойного? – спрашивает Верховная жрица.

Я перевожу взгляд на смертную – она этого мальчишку, похоже, знает. Что ж, я не следил за ней все время, быть может, они повстречались в одно из прошлых ее перемещений в Урук. Или сегодня, до того, как она попала на площадь. Здесь, в саду. Метла говорит сама за себя: раб – подметальщик.