Книга Двуликие. Игра на опережение-2, страница 88 – Анна Шнайдер

— Приветствую, племянник, — донеслось из кресла, что стояло у окна, и Дамир, развернувшись, увидел поднимающегося дядю Велдона. — Рад видеть тебя в добром здравии. Эм?..

— Сейчас.

Наследник не успел сообразить, что происходит, как Эмирин подошла к нему, разорвала когтями рубашку, коснулась ладонью того места, где под кожей находился меняющий внешность артефакт — и Дамир вздрогнул, ощутив резкую вспышку обжигающей боли, которая мгновением позже сменилась прохладой и чем-то безумно приятным, ленивым, неспешным...

— Можно было и заклинанием, — проворчал дядя, глядя на то, как Эмирин аккуратно зализывает ранку, оставшуюся после извлечения артефакта. — Балуешь мальчишку.

— Не бухти, Вел, — фыркнула ректор. — Заклинанием дольше, и потом ещё с полчаса шрам саднит. Как ты себя чувствуешь, Мир?

Как он себя чувствует?.. О-о-о…

— Прекрасно, — выдохнул Дамир и даже прослезился. — И хорошо, что я в халате, а то наряд Мирры был бы мне маловат.

— Мы бы его сняли тогда.

— Всегда мечтал оказаться перед тобой голым, тётя Эм, спасибо, — пошутил Дамир, и она засмеялась, весело сверкнув глазами. — А в чём я, кстати, пойду на бал? Я как-то и не интересовался…

— Вон. — Дядя Велдон махнул рукой на кровать за спиной Дамира, и наследник обернулся.

Парадный костюм. Кипенно-белая рубашка и такие же брюки, алый мундир с золотым шитьём, кожаный ремень с золотой пряжкой и гербом Эрамира — всё это было до боли знакомо Дамиру, и раньше он скривился бы, увидев парадную форму, но не сейчас. А сейчас, после нескольких месяцев хождения в образе девочки, наследник был готов пойти на бал в чём угодно, лишь бы только не в платье. Такая же форма имелась и у дяди Велдона, только у него, как у императора, она вся была алой, и золотого шитья на ней было гораздо больше.

— Прекрасно, — выдохнул Дамир, чувствуя себя почти пьяным. Неужели он сегодня до конца дня будет собой?! — Мне… переодеваться?

— Подожди,— строго сказал дядя, подходя ближе. Оглядел его с ног до головы, заглянул в глаза, будто искал там что-то, усмехнулся и продолжил: — Совсем ты вырос. Кажется, только вчера лежал в колыбельке, слюни пускал и сосал кулачок. А сейчас смотрю — взрослый, серьёзный, и на своего отца так похож, что глазам больно.

— Ты это к чему, дядя Велдон? — поинтересовался Дамир осторожно. Сколько он себя помнил — никогда у императора не было подобных приступов сентиментальности. И просто так что-либо он никогда не говорил.

— Ответь на вопрос, Мир. — Лицо дяди вдруг ожесточилось, и глаза сверкнули сталью. — Что ты будешь делать, если останешься без меня?

Однажды в далёком детстве Дамир упал с дерева головой вниз, и до сих пор наследник помнил то ощущение — когда земля, приближаясь, резко бьёт по лбу, и на насколько мгновений теряешь ориентацию в пространстве. Всё вокруг кружится, трясётся, и не знаешь, что делать, и голова болит.

Сейчас он испытал нечто похожее.

— Без… — пробормотал он обескураженно. — Это… как?

— Обыкновенно. — В голосе дяди слышалась ирония. — Я не вечен, к счастью. Но ты не ответил, Дамир. Что ты будешь делать, если меня не станет?

Ориентация в пространстве никак не находилась, но он всё же смог выдохнуть то единственное, что было возможно сказать, не вдаваясь в детали:

— Править.

Дядя Велдон улыбнулся и кивнул.