Книга Я тебя придумала, страница 49 – Анна Шнайдер

Эдигор нахмурился. Он ясно видел — наставник чем-то встревожен. Только вот никак не мог понять, чем именно можно настолько растревожить обычно невозмутимого Аравейна.

И принц принялся рассказывать. Впрочем, там и не о чем особенно было рассказывать — пришёл, порисовал, убежал в пыточную, чтобы спасти от несправедливого наказания Мику, пошёл в тронный зал…

— Ваше высочество! Рисунки, пожалуйста, покажите мне рисунки! — пальцы Аравейна на плечах Эдигора сжались, выдавая крайнее волнение.

Причин отказывать у наследного принца не было, поэтому он покорно встал с кресла, подошёл к столу и, взяв в руки рисунки, протянул их Аравейну.

Эдигор никогда не думал, что и так бледный донельзя наставник может побледнеть ещё сильнее. Он переводил сверкающий взгляд с одного рисунка на другой, сжав губы и, кажется, даже дышать перестал.

— Ваше высочество… — через несколько минут полнейшего молчания сказал Аравейн. — Скажите мне… Вы… дали ей имя?

— Кому? — не понял Эдигор.

— Ей! — и длинный палец мага упёрся в изображение маленькой девочки со светлыми… да, непременно со светлыми… волосами.

Принц нахмурился. Имя… Как можно было дать имя рисунку? Но едва он так подумал, как тут же вспомнил.

— Да! — Эдигор едва не подпрыгнул. — Я даже сказал: «Привет, Лу!». Я не знаю, почему так сказал. Но, Аравейн, это же просто рисунок!

Уголки губ мага странно дёрнулись.

— Ваше высочество, вот ЭТО, — он помахал в воздухе изображением улыбающегося Люка, — тоже был просто рисунок.

— Но… вы же не хотите сказать, что мой паж…

Эдигор замолчал, как только увидел, что Аравейн качает головой, прижав указательный палец к губам.

Разве мог Люк выздороветь из-за его рисунка? Это ведь глупость! Сюжет из какой-нибудь детской сказки. А Эдигор был слишком разумным ребёнком, чтобы верить в сказки. Да и не случается с будущими императорами ничего сказочного — никогда и ни за что. Они должны твёрдо стоять на земле обеими ногами, а не витать в облаках.

Пока Эдигор размышлял об этом, Аравейн как-то странно моргнул… и оба рисунка рассыпались пылью. Принц обиженно поглядел на наставника — всё-таки он от души рисовал и совсем не хотел, чтобы его художества испепеляли взглядом, да ещё и без его разрешения.

— Простите, ваше высочество, — спокойно сказал Аравейн. — Это не моя прихоть, так нужно. Примерно через час после того, как вы ушли из моих покоев, оставив там умирающего Люка, я почувствовал вспышку необычной силы рядом. Настолько рядом,что сумел её перехватить и заглушить, чтобы никто, кроме меня, не смог её засечь. И теперь я понимаю, чем она была вызвана.

— Чем? — спросил Эдигор, странно холодея.

— Вы уже поняли, ваше высочество. И я настоятельно прошу вас… Никогда, ни при каких обстоятельствах, вы не должны рисовать ничего из того, что приходит вам в голову. Рисуйте точные портреты, пейзажи, натюрморты, но ничего не добавляйте от себя. Никогда. Обещайте мне!

Сапфировые глаза Аравейна настолько зловеще вспыхнули, что на миг Эдигор забыл — никто не может приказывать ему, кроме родителей. Но в тот момент принц почему-то послушался.

— Я обещаю, Аравейн.

— И не говорите никому об этих рисунках. Даже Люку, ваше высочество.

Эдигор нахмурился.

— Почему?

— От этого зависит ваша жизнь. И если вы не хотите её лишиться… Пожалуйста, молчите, ваше высочество. Вы ничего не рисовали сегодня. И вообще никогда.