Книга Я тебя придумала, страница 134 – Анна Шнайдер

Всё это казалось мне чрезвычайно запутанной историей. А ещё появилось стойкое ощущение, что её тоже кто-то пишет. Как я когда-то писала книгу про Эмиландил, сейчас кто-то пишет про меня. Возможно, стучит по клавишам, как стучала я, думает над следующей фразой, подбирает слова, и улыбается, представляя своих героев.

Но я же живая. Я — не просто слова, напечатанные на странице. Я живая!

Подумав так, я усмехнулась. Но ведь Милли, и Браш, и Рым… и многие-многие другие… они, как оказалось, тоже живые. И если бы я знала, что они живые…

Вздохнув, я перевернулась на спину и открыла глаза.

Передо мной было небо. Чёрное, глубокое, задумчивое. Оно было похоже на мягкую прохладную ткань, на которой неведомый художник нарисовал россыпь ярких звёздочек. Они таинственно мерцали в вышине, подмигивая мне, такие похожие — и непохожие — на те звёздочки, что очень редко загорались в ночном небе Москвы.

В тот момент на меня что-то снизошло. Наверное, это можно назвать откровением…

Каждый человек хоть раз в жизни чувствовал нечто подобное, когда долго и напряжённо о чём-то размышляешь, ищешь решение, гадаешь и нервничаешь, а потом вдруг — р-раз! — и всё вдруг становится ясно. Как будто кто-то нашептал тебе на ухо пару правильных слов.

Воспоминания накрылименя большой волной, как прежде, когда я лежала в больнице и думала о своём умершем брате.

Давным-давно, когда я, наверное, была ещё пылинкой в вечности, меня наделили силой. Кто и за какие заслуги? Быть может, я никогда не узнаю этого. Но сейчас, глядя в спокойное небо придуманного мной мира, мне казалось, что я догадываюсь, каким может быть ответ.

Нам с Олегом было по пять лет, когда мы впервые в жизни загадывали желание на Новый год. Тогда я спросила у него, сбудется ли оно. Брат задумался, нахмурился, а потом ответил:

— Если ты будешь верить в своё желание изо всех сил, то оно обязательно исполнится.

Как всё просто, правда? Сила демиурга — как громко звучит… А ведь это просто сила веры, настоящей, неподдельной, искренней веры в то, что ты делаешь. Я всегда по-настоящему верила в то, о чём пишу. Конечно, я не знала точно, что мои миры действительно существуют, но я верила в них.

Я чуть не рассмеялась, поняв, как всё просто. Никакого необъяснимого волшебства, сложных схем и нечеловеческих способностей. Я не супер-женщина, не полубог, не великий чародей. Только вера имеет значение.

Ты, наверное, будешь доволен мной, Хранитель, когда узнаешь, что я поняла кое-что ещё.

«Линн, ты совершила не одну ошибку», — так ты сказал. И теперь я знаю, в чём она состояла.

Я сочиняла разные истории с тех пор, как научилась писать буквы. И когда мне было тринадцать, написала один рассказ. Маленький и глупый. Рассказ, в конце которого главный герой погибал, спасая от хулигана свою знакомую.

И тогда это случилось со мной в первый раз. Описывая того героя, я писала об Олеге. Я думала о брате, потому что мне нужно было создать идеальный образ, а только Олег был для меня образцом для подражания.

Я написала тот рассказ за пару недель до его гибели. И потом ни разу не вспомнила об этом. Почему? Наверное, где-то в глубине души я всегда понимала, что убила Олега не своей безответственностью. Он умер не из-за того, что я не позвонила после окончания занятий. Брат погиб потому, что я написала тот рассказ.