Книга Палач и Дрозд, страница 11 – Бринн Уивер

Ларк хихикает.

– «Файлы в компьютере», – говорит она голосом Зуландера из фильма «Образцовый самец» – никогда не упускает возможности вставить цитату из старой дурацкой комедии.

Ларк хохочет над собственной шуткой, и я смеюсь вместе с ней. Ее смех согревает прохладный воздух внутри контейнера, переделанного под мои нужды, словно подруга подключается к здешней электрической схеме. Впрочем, это чувство быстро уходит, когда я берусь за край тележки и подкатываю ее к пленнику.

– В нашей игре есть нечто… вдохновляющее. Как будто нас ждет веселое приключение. Я давно так не волновалась. Наверное… хочется верить, что если бы Роуэн планировал меня убить, то давно бы это сделал. По-моему, он тоже ищет способ унять свой голод.

Ларк снова хмыкает, на сей раз невесело. Мы с ней неоднократно обсуждали эту тему. Она знает, где я и чем занимаюсь. Каждое убийство дарит мне все меньше радости. Экстаз длится совсем недолго.

Чего-то не хватает…

Именно поэтому на столе передо мной лежит педофил и ждет скорой расправы.

– А что насчет того неуловимого убийцы с Западного побережья, о котором рассказывал Роуэн? Нашла о нем какие-нибудь сведения?

Я хмуро сдвигаю брови. От головной боли тянет глаза.

– Почти ничего. Писали, что пару месяцев назад в тех краях, в Орегоне, нашли еще один труп. Может, его рук дело. В парке Эйнсворт зарезали туриста. Но никаких подробностей: про крест на лбу, например, ничего не сообщали. Возможно, Роуэн прав, и полиция не хочет распространяться, чтобы не спугнуть убийцу.

Мужчина на столе издает пронзительный вопль сквозь кляп, и я шлепаю ладонью по подносу, лязгнув инструментами.

– Заткнись! Криками ты себе не поможешь.

– Девочка моя, ты явно не в духе. Уверена, что…

– Уверена. – Я знаю, что хочет сказать Ларк, однако отступать не собираюсь. Я прекрасно себя контролирую, и мне вовсе негрозит нервный срыв. – Как только игра начнется, все будет замечательно. Просто хочу наконец узнать, кто выбран первой жертвой. Понимаешь? Я устала ждать. Мне нужно сбросить напряжение.

– Будь осторожна.

– Разумеется. Как всегда.

Я подкатываю аспиратор к мужчине, который пытается вылезти из тугих кожаных ремней. Щелкаю кнопкой включения, и отчаянный скулеж становится громче. На коже у педофила выступает тонкая пленка пота. В уголках широко распахнутых глаз собираются слезы; он трясет головой и пытается языком вытолкнуть изо рта кляп. Щурясь, я разглядываю напряженное тело, сквозь каждую пору которого мускусом сочится отчаяние.

– Достойный нынче гость, верно? – спрашивает Ларк, слыша в трубке сдавленные панические вопли.

– Безусловно.

Металлическая ручка любимого скальпеля от «Сванн-Мортон» холодит кончики пальцев сквозь латексные перчатки, приятно остужая разгоряченную кожу. От напряжения мой голос звучит тише. Я сосредоточенно провожу лезвием по мужскому кадыку.

– Он тот еще урод.

Прочертив заостренным кончиком прямую линию, я надавливаю и рассекаю верхний слой плоти. Мужчина сдавленно орет в зажатый в зубах силиконовый шарик.

– Это, Майкл, называется последствия твоих действий. – Я вытираю бисеринки, проступившие на порезе. – Любишь общаться в интернете с маленькими мальчиками? Показывать им фотографии своего вялого стручка? Заманивать соседских ребятишек к себе в дом на щенков и конфеты? Раз тебе так нравится болтать, в первую очередь я лишу тебя голоса.