Книга Мастер и Жаворонок, страница 31 – Бринн Уивер

Чувствуя в горле острый комок, с полурасстегнутым чехлом в руках я делаю шаг к тетушке. Открываю рот, но слова замирают на языке. Этель улыбается и вновь склоняет голову к пяльцам.

– Присядь, деточка.

Покорно сажусь напротив. Тетушка выводит на ткани ряд малиновых стежков.

– Я сомневаюсь, что за всем стоят Кейны, – говорю наконец.

Этель кивает, не отрываясь от работы.

– Фионн точно ни при чем. Роуэн не стал бы мне вредить, ни случайно, ни намеренно.

– А Лахлан?

Мог ли он мстить? Вдруг его босс затаил злобу? Или сам Лахлан, обиженный разрывом контракта, решил на нас отыграться? Или он злится, что его не отпустили? Он, конечно, мерзавец, но подобное не в его духе…

– Вряд ли он будет рисковать братьями. Это не он.

– Я тоже не верю. Лично я склонна считать, что это Боб Фостер. Мелкий пакостник мог воспользоваться моментом. Он из тех, кто пнет умирающую собаку, если той не повезет лечь у него на пути. Но Тремблей думает иначе, и твоя мать с ним согласна. Дэмиан же не спешит делать выводы раньше времени. – Этель впивается в меня взглядом, протягивая нить. – Именно поэтому я считаю твою матушку достойной наследницей своего рода. Она ничуть не уступает мне ни в решительности, ни в коварстве.

Я глубоко вздыхаю:

– Может, есть какой-нибудь способ доказать непричастность Лахлана? Например, алиби, которое его оправдает?

Мне не хуже Этель известно, что такие профессионалы всегда прикроют себе тылы.

– Он мастер, и в его распоряжении немало ресурсов. Он создаст любую легенду и организует доказательства.

– А если просто поговорить с родителями и убедить их, что он ни при чем?..

– Ларк, словами делу не поможешь.

– Но нельзя же допустить, чтобы Слоан осталась без мужа. После всего, что случилось в Эшборне…

Этель хватает мою руку, сжимая пальцы.

– Я понимаю, к чему ты клонишь. Не надо винить себя в том, что было в школе. Ты не виновата, слышишь?

Я киваю, но слезы все равно застилают глаза пленкой. И хотя в поступкеВердона нет моей вины, меня по-прежнему душит стыд. Тысячу раз я винила себя за страх перед угрозами Вердона. День за днем внушала себе, что не могла ничего поделать. Но если бы я вела себя иначе…

– Хватит думать о прошлом!

Этель отпускает мою руку и заходится в приступе кашля, морщась от боли. Я хочу погладить ее по плечу, но она отмахивается.

– Давай наймем медсестер и поставим в комнате нужную аппаратуру. Тебе не обязательно ехать в дом престарелых, – говорю я.

Она кашляет, все больше бледнея. У меня екает сердце: тетушка подносит к губам салфетку, и на ней остается кровавый след.

– Я сама все устрою. Мне не трудно, правда!

– Не хочу, – хрипло выдавливает Этель.

Через мгновение она выпрямляется, хотя глаза по-прежнему мутны, а дыхание – прерывисто.

– Не хочу, чтобы вы в панике носились по дому, пока я медленно ползу на тот свет.

– Как-то это… пессимистично, не находишь?

– Знаешь, деточка, пора тебе узнать, что силу можно проявлять по-разному. – Этель снова берет иглу. – Я сама решила ехать в Шорвью. Никто не должен видеть, как я медленно умираю в собственном доме. И дело даже не в вас. Нельзя гнить заживо в центре своей империи на глазах у людей, которые считают тебя сильной. Кроме того, в Шорвью я буду с тобою рядышком. Кто знает… – Она подмигивает, возвращаясь к вышивке. – Вдруг напоследок успею провернуть парочку коварных интриг?