Книга Жнец и Воробей, страница 9 – Бринн Уивер

Я останавливаюсь как вкопанный. В моем офисе точно не Барбара.

В кадре незнакомая женщина. Темные волосы. Кожаная куртка. Я не могу разглядеть черты её лица, он смотрит в сторону. Кое-как стоит на ногах. Вероятно, пьяна. Может быть, одна из тех, кто приехал в город на представление цирка и слишком хорошо повеселилась в пивном баре, расположенном дальше по дороге от ярмарочной площади. Я подумываю о том, чтобы нажать на кнопку, чтобы заговорить с ней через микрофон, и хотя мой большой палец зависает над кружком, я не дотрагиваюсь до него. Наверное, надо включить сигнализацию, которой я теперь почти не пользуюсь, потому что из-за Барбары слишком часто включал её посреди ночи. «Надо позвонить в полицию», — думаю я, уставившись в экран. Но и этого я не делаю.

Даже когда она каким-то образом открывает запертую дверь.

— Блять.

Я убираю телефон в карман и бегу.

Подсчитываю в уме, пока мчусь в направлении клиники. Я только что закончил длинную пробежку и не могу двигаться быстрее, чем пять минут тридцать секунд за милю, так что буду на месте через семь минут и девять секунд. Уверен, что доберусь до офиса быстрее, если буду стараться изо всех сил.

Но мне кажется, что прошел целый час. Легкие горят.

Сердце бешено колотится. Я перехожу на шаг, когда заворачиваю за последний угол, и к горлу подкатывает волна тошноты.

В клинике не горит свет. Ничто не указывает на незваных гостей внутри, кроме едва заметного кровавого отпечатка на дверной ручке. Мотоцикл с помятым топливным баком лежит на боку в траве. Ключ всё ещё в замке зажигания, хромированный двигатель потрескивает, остывая. Черный шлем, разрисованныйоранжевыми и желтыми гибискусами, валяется на дорожке, ведущей к двери.

Я прижимаю руку к затылку, моя кожа блестит от пота. Смотрю в один конец улицы. Затем в другой. Затем снова назад.

Здесь больше никого нет. Достаю свой телефон из кармана и крепко сжимаю его.

— Черт возьми.

Я включаю фонарик на телефоне и направляюсь к двери. Она открыта. Я направляю луч света на пол, видя кровавый отпечаток ботинка. Красная полоска тянется по кафелю через зал ожидания. Дальше стойки администратора. Потом по коридору, как в ужастиках. Это твой путь к насильственной смерти.

И, как типичный идиот из любого ужастика, я иду по следу, останавливаясь в начале коридора, который ведет к смотровым кабинетам.

Никакого звука. Никакого аромата, если не считать терпкого запаха антисептика, который заседает у меня в горле. Никакого света, кроме красного знака аварийного выхода в конце коридора.

Я направляю луч фонарика на пол. Кровавая дорожка ведет под закрытую дверь смотровой комнаты № 3.

Сделав один глубокий вдох, я подхожу ближе. Задерживаю дыхание и прижимаюсь ухом к двери. На меня никто не нападает, когда я открываю дверь, которая чем-то подперта. Ботинком. Ногой. Ногой девушки, которая не шевелится.

Мои мысли вспыхивают, как лампочка. Из тьмы к свету. Я включаю флуоресцентные лампы на потолке. Опускаюсь на колени рядом с девушкой, лежащей на полу моей смотровой.

Самодельный жгут, сделанный из её майки, повязан на правом бедре. Жгут из больничной аптечки свободно болтается чуть ниже, как будто она не смогла затянуть его. Медицинские принадлежности разбросаны по полу. Марлевые бинты. Стерильная салфетка. Ножницы.