Книга Жнец и Воробей, страница 27 – Бринн Уивер

Роуз молчит и продолжает смотреть мне в глаза, слегка наклоняясь вперёд и обхватывая соломинку. На мгновение представляю, каковы её губы на вкус, но мысль исчезает, когда она делает первый глоток смузи, и на её лице появляется едва скрытое отвращение.

— И постараюсь больше не делать зеленые смузи, — говорю, улыбаясь, когда она толкает стакан в мою сторону. Я мог бы подшутить над её видом, но вместо этого убираю стаканы и возвращаюсь, протягивая ей руку. — Пойдем, покажу тебе комнату.

Она смотрит на мою руку, будто пытается разгадать тайну, и долго колеблется, потом берет ее, с интересом следя за этим жестом. Когда Роуз встает, я поддерживаю её, пока она находит равновесие, а потом мы идем по коридору.

— Думаю, этот вариант лучше, — говорю я, останавливаясь у двери второй гостевой комнаты. — В другой есть своя ванная, но она узкая. А так ты сможешь пользоваться основной ванной, она на первом этаже, так тебе будет легче. Я буду прямонапротив, если что-то понадобится. Подходит?

Роуз заходит в комнату. Она осматривает детали: всё выглядит просто и однообразно. Кроме нового покрывала с цветами в коралловых и васильковых оттенках, и две желтые подушки прижаты к кованой раме кровати. Её взгляд задерживается там. Наверное, она замечает линии от складок на ткани, ведь я купил белье только сегодня утром. А возможно, она понимает, что я купил это только для неё, надеясь, что она согласится остаться.

Роуз улыбается мне. Эта улыбка бьет, словно стрелой в грудь.

— Да, — наконец говорит она. — Думаю, подходит.

ФИОНН

— И что ты собираешься делать с этой информацией, доктор Кейн?

Я опираюсь локтем на свой стол в клинике и глажу лоб. Лаклан не тот, с кем стоит шутить, особенно когда ты его младший брат.

— Это не так важно. Крэнвелл — негодяй, и он затевает что-то неладное. Я хочу знать, насколько он плохой.

— Чёрт возьми, — восклицает он с другого конца линии. — Это связано с девушкой, да?

— Нет.

— Почему нет?

Я вздыхаю.

— Может, пора, — продолжает он грубым голосом, но я знаю, что он дразнит. — Пора вывести тебя из твоей этой печальной эпохи Золушки.

— Независимо от того, связано это с девушкой или нет, ты всё равно не будешь счастлив, угрюмый мудак. Какая тебе разница? — победоносная улыбка появляется на моих губах, когда он ворчит.

— Как у тебя дела в личной жизни? Почему ты так озабочен моей? Всё ещё шатаешься по Бостону с разными цыпочками, или им уже надоело твое упрямство?

— Заткнись, ты, йибучий балабол, — шипит он. — Я не «шатаюсь по Бостону», чтобы ты знал. С тех пор, как на Хэллоуин ты всю ночь пытался утопить своё горе в алкоголе, а потом заблевал мою раковину, я решил прекратить со свиданиями, чтобы не стать таким же дебилом, как ты, — он цокает языком, хотя я знаю, что он обожает припоминать мне тот ужасный момент. — Даже не смог дойти до унитаза, как нормальный взрослый мужик. Раковину мою засорил.

Он любит об этом напоминать, надеясь вызвать у меня такую злость, что я вернусь в Бостон и докажу ему, что могу вынести эти нападки прямо в лицо. Но в том городе моя «почти что невеста» и полно несбывшихся ожиданий от жизни. Поэтому, одних подколов от брата недостаточно.

— Знай, Лаклан, каждый раз, когда ты рассказываешь эту историю, то напоминаешь, почему мне нравится в Небраске, — отвечаю я. Лаклан что-то бурчит на ирландском, и я улыбаюсь, но улыбка быстро тускнеет, когда я возвращаюсь к настоящей цели своего звонка. — Теперь, выполнив свою миссию, дай мне информацию о Мэттью Крэнвелле.