Книга Черная овечка, страница 6 – Бринн Уивер, Алекса Харлоу

Внутри спрятана черная карточка.

Гладкая. Золотое тиснение.

Тропейн-авеню, 1294.

Вот оно. Без имени. Без номера телефона. Даже без названия города. Да и зачем оно нужно. В мире может быть тысяча Тропейн-авеню, и я бы проверила каждый из них, если бы пришлось. Лишь бы найти Кэрона Бергера.

Я смотрю на карточку, а затем закрываю глаза.

Один глубокий вдох, считаю до пяти, затем один выдох.

Еще раз.

Я очищаю свой разум от всего, оставляя только эти цифры и буквы.

Представляю, как прохожу через врата своего дворца памяти с зажатой в пальцах карточкой. Мои шаги — всего лишь шелест по мощеной дорожке, ведущей к стеклянной двери особняка. Войдя, я сразу же поворачиваю налево, где на мраморном столике стоит резная шкатулка из черного дерева. Я храню информацию о «Легио-Агни» ближе всего к двери.

Открываю коробку и мысленно смотрю на изображение карточки. Тропейн-авеню, 1294. Кладу ее в темное нутро.

Мое внимание приковано к этим буквам, пока крышка коробки не закрывается, запечатлевая детали в памяти. Затем я поворачиваюсь и покидаю свой дворец.

Когда открываю глаза, я засовываю реальную карточку обратно в бумажник. Спускаюсь с вещами Тристана по винтовой металлической лестнице в специальную комнату, чтобы сжечь их.

Печь уже запущена, ее сложный скрытый воздуховод, построенный Самуэлем, плавно переходит в дымоход камина на первом этаже. Я открываю чугунную дверь и бросаю в нее все вещи Тристана вместе с постельным бельем и его одеждой. Как только она закрывается и полыхает пламенем, я возвращаюсь к остывающему трупу. Изо рта и носа у него сочится кровь, нижняя челюсть и скуловая кость явно сломаны от удара при падении. Я на мгновение подумываю о том, чтобы срезать с него кожу, чтобы посмотреть, что еще сломано, сколько трещин и разломов портят каркас скелета под плотью. Но я устала, и завтра нужно рано вставать, чтобы навестить Самуэля. Придется подождать, пока кожа не растворится.

Я отступаю от тела и нажимаю первую в ряду кнопок вдоль стены. Бетонная секция, на которой лежит тело Тристана, начинает опускаться в пол. Как только он достигает дна на глубине 1,25 метра, я нажимаю вторую кнопку, чтобы начать заполнять бассейн подогретым 6-процентным раствором гипохлорита натрия. После нажатия третьей кнопки слойфальшпола покрывает бассейн, трубы которого выходят далеко в лес за домом, за которым следит камера. Я наблюдаю, как пол закрывается и герметизируется, оставляя после себя лишь слабый запах отбеливателя, когда бесшумные вентиляторы отсасывают газы в ночь.

В последний раз проверив камеры, я заканчиваю уборку, перестилаю постель и крепко засыпаю, мое тело растворяется в бездне под снами.

На следующее утро я просыпаюсь раньше будильника и приступаю к своей рутинной работе, которая сначала включает в себя открытие генератора чисел на телефоне, от одного до пяти. Показывает четыре.

Макияж.

Я вздыхаю с облегчением. Ненавижу, когда он выбирает один или два: завтрак или тренировку. Мне не нравится отклоняться от этих предпочтений в своей повседневной жизни. Самуэль заставил меня найти способ включить элемент случайности в мои ежедневные ритуалы, когда увидел, что я становлюсь слишком привязанной к четкому расписанию.

«Нормальные люди так не живут», — сказал он. «Приспосабливайся к тому, что находится вне твоего контроля. Будь безжалостно скрупулезна в убийстве. Учись быть гибкой в жизни».