Книга Черная овечка, страница 143 – Бринн Уивер, Алекса Харлоу

— Меня не волнует время, доктор Каплан. Я хочу, чтобы ты трахал меня до тех пор, пока не решишь, что с меня хватит, а когда я вырублюсь, хочу, чтобы ты трахал меня еще сильнее, — бросаю я через плечо. Я мимолетно встречаюсь с ним взглядом с лукавой улыбкой. Горящий, хищный взгляд, который он бросает в ответ, наполняет меняжеланием. Я снова поворачиваюсь вперед, опускаю руку между ног, чтобы схватить конец игрушки и начать вводить ее в свой тугой канал, член Илая с каждым движением усиливает прилив удовольствия.

— Ты околдовала меня, Бриа Брукс, — шипит Илай у меня за спиной, выстраивая ритм глубоких и уверенных ударов. — За каждую фантазию, которую ты воплощаешь в жизнь, ты создаешь еще десять.

— Перечисли, — Илай мгновение не отвечает, но его толчки становятся сильнее, хватка на моих бедрах усиливается, хотя я чувствую сдержанность в его движениях. Он сдерживается. — Ну же, Илай.

Илай рычит и толкается на всю длину своего члена, немедленно отстраняясь, чтобы сделать это снова. С каждым ударом он бьет немного сильнее. Наконец он набирает мучительный темп, толкаясь до тех пор, пока его яйца не шлепают по моей киске в идеальном ритме.

— Я хочу трахнуть тебя в клубе, — выдавливает он. — Прямо там, на переполненном танцполе. Я хочу задрать тебе платье, засунуть член в твою задницу и покусывать шею, пока ты не будешь выкрикивать мое имя, окруженная потным запахом, музыкой и телами незнакомцев. Я хочу отвести тебя в церковь, положить на алтарь и закинуть твои ноги себе на плечи, трахать, забрызгать спермой твои сиськи. Я хочу сводить тебя в кино и усадить в глубине зала, чтобы ты взяла мой член в свой прелестный ротик и проглотила все до последней капли спермы.

Пот течет по коже. Толчки Илая становятся все более отчаянными. Мое тело содрогается, когда образы его фантазий проносятся в моем сознании. Моя свободная рука шарит в поисках опоры по кожаному сиденью, пока я выкрикиваю его имя. А потом я распадаюсь на части во вспышке звезд, мои нервы разрываются до последнего атома, когда я кричу. Поток удовольствия засасывает меня в измерение, где я не могу думать или чувствовать ничего, кроме своего разрывающегося сердца и освобождения, которое захватывает меня и рвет на части. Илай вливается в меня, мое имя разносится в воздухе, как колокольчики. Бриа… Бриа… Бриа…

Илай цепляется за косяк открытой двери, и мы оба замираем, пытаясь прийти в себя, затаив дыхание. Это долгий момент молчания. Мое сердцебиение. Звук машин вдалеке. Тишина сгущающейся ночи. Мягкое жужжание игрушки, зажатой в моей руке.

Илай отстраняется, а я остаюсь как есть, с голой задницей в воздухе, игрушка продолжает жужжать,пока он ее не выключает. Он идет к переднему сиденью, чтобы порыться в бардачке, и возвращается с сухими салфетками, чтобы вытереть нас обоих дочиста. Я беру у него одну и проделываю то же самое с игрушками, пока он завершает свой осторожный, почти священный ритуал благоговейных поглаживаний по моей коже. Илай просит меня встать, закончив все, что можно в этой позе, и нежно целует меня в бедро, как будто зверь внутри него удовлетворен, а его жажда утолена на некоторое время.

Но это ложь. Он врет самому себе. Будто зверя можно посадить в клетку с костью. Правда в том, что он мой в такой же степени, в какой я принадлежу ему. И его зверь теперь подчиняется мне.