Книга Скелет, страница 63 – Триша Вольф, Бринн Уивер

— Он когда-нибудь высказывал вам опасения по поводу программы донорства тел в полях Басса?

— Да, — говорю я, уверенная, что он уже знает.

— Это вас беспокоило?

Я издаю издевательский смешок и закатываю глаза.

— Нет. Над записями работали несколько аспирантов и Мадлен. Неудивительно, но все, к чему бы она ни прикоснулась, будет испорчено. Вам никто не рассказывал об инциденте с криофризером?

Хейз просто задумчиво произносит «хм», когда пишет короткую строчку, и, хотя я пытаюсь разобрать формулировку, мне не удается расшифровать его нацарапанный курсив.

— А как насчет доктора Соренсена?

Так вот настоящая причина, по которой он здесь. Учитывая всего три вопроса о Брэде, доктор Томпсон никоим образом не является предметом его интереса.

Несмотря на то, что я подозревала, что он доберется до Джека, мне все равно стоило больших усилий сохранять нейтральное выражение лица, а в голосе тщательно соблюдать грань скуки и услужливости.

— А что с ним? — спросила я.

— Похоже, ты о нем невысокого мнения.

— Ошибаетесь. Я его уважаю. Он мне просто не нравится. Иногда.

— Почему?

Я тщательно подбираю слова, пытаясь увидеть мир глазами человека, ищущего признаки серийного убийцы.

— Он может быть высокомерным. Боюсь, это не такая уж редкая черта для мужчин в академических кругах.

— Тебе что-нибудь известно о местонахождении доктора Соренсена в четверг вечером, когда был подожжен дом доктора Томпсона?

— Вообще-то, да. Он был со мной в лаборатории, — говорю я. Хейз бросает скептический взгляд в мою сторону, прежде чем вернуть внимание к своим заметкам, и у меня возникает желание вырвать блокнот у него из рук и засунуть ему в гребануюглотку. Я едва сдерживаюсь, чтобы не сжать руки в кулаки. — Я уронила свою премию Брентвуда и порезалась. Джек зашил рану, — я поворачиваю ладонь к нему, аккуратные стежки обрамляют неровную красную линию у основания моего большого пальца. — Я… не могла пойти в больницу. Это слишком… для меня. Джек помог, а затем заменил мою награду. На самом деле, это было очень заботливо с его стороны. Я уверена, что если бы вы спросили, он предоставил бы вам доказательства.

Уголки губ Хейза, опускаются, когда он строчит по странице с большей сосредоточенностью, чем раньше, как будто его предыдущие заметки были просто для галочки, а эти настоящие. Мое сердце учащенно бьется, адреналин разливается по венам. Я подношу кружку к губам обеими руками, чтобы скрыть глубокие, медленные вдохи, которые делаю, чтобы побороть последствия.

— В чем дело, мистер Хейз?

Хейз долго смотрит на меня, и в его глазах появляется отеческая нежность. Может, это просто жалость. Может, даже раскаяние.

— Ты можешь называть меня Эриком.

Я киваю ему.

— Я думаю, что Молчаливый убийца все еще активен, — говорит он. Я пытаюсь выглядеть встревоженной, затем сбитой с толку, затем обеспокоенной, даже приоткрываю рот, когда ставлю кружку с наигранной дрожью в руке. — Очень редко серийные убийцы прекращают охоту навсегда. Между убийствами может пройти некоторое время, иногда даже годы, но желание не исчезает никогда. Вполне возможно, что Истребитель изменил свое поведение после вашей стычки. И думаю, он может быть где-то поблизости.

— И что… вы думаете, он мог узнать меня?

Хейз кладет руку на мою, и я прилагаю все усилия, чтобы превратить свою ярость от его прикосновения в маску страдания.