Книга Сердце с горьким ядом, страница 120 – Бринн Уивер

Но она не оставила.

Все всплывает из тумана. То, как она смотрела на меня, будто считала, что поступает правильно. Так храбро и безрассудно. Она прокусила свою руку, я помню это. Как ее густая кровь капала в мою рану. Ее древняя сила согревала мою грудь. Ощущение ее, живой, в моих венах. И ее слова. Ее заклинание.

Ее голос. Этот потусторонний, зачарованный, пугающий голос.

Теперь я вспомнил.

Это была Леукосия из Анфемоэссы.

Этого не может быть, но это правда.

Я хватаю меч и с трудом встаю. Пламя оживает на клинке, когда жертва начинает шевелиться.

Я найду ее. И буду защищать.

Мне нужно знать, почему она спасла меня. Последняя из первых сирен, самая редкая из бессмертных.

Мне нужно знать, чувствовала ли она то же, что и я, хотя бы на мгновение.

Я вздрагиваю, когда моя кровь стекает по клинку в руке и попадает в рану Ашена, начиная затягивать повреждение, которое только что нанесла.

— Ты знал. С самой первой ночи ты знал, кто я.

Ашен кивает. По его лицу видно, что боль начинает ослабевать по мере заживления раны.

— Почему ты не сказал мне, когда вытащил меня в сад церкви на следующий день? Или в любой из последующих дней?

Ашен забирает кинжал из моей руки и смотрит на смесь наших кровей на лезвии. Мое сердце несколько раз нервно бьется о ребра.

— Я хотел, чтобы ты доверилась мне, и сама рассказала.

Замедляю движения и долго смотрю на него. Искры в его глазах разгораются ярче, когда он запускает пальцы в мои волосы и притягивает к себе для поцелуя. Наша кровь смешиваются во рту, пробуждая покалывание в венах. Не прерывая контакта, он переворачивает нас и поднимается на колени, входя в меня с мощными толчками.

Я передаю ему кинжал. Он подставляет запястье. Сердце стучит в висках, когда я целую его вены, прежде чем впиться клыками в плоть.

Делаю первый глоток, а он продолжает двигаться, рыча от желания.

Пью еще, и он оживает в каждой клетке.

Последний, глубокий глоток - и я отпускаю. Он колеблется, и я вижу проблеск страха в глазах Ашена.

— Сейчас, Ашен. Я скажу, когда остановиться.

Он вонзает клинок мне в грудь, и я не могу сдержать крик от боли. Но наслаждение так же глубоко и всепоглощающе.

Ритм Ашена сбивается, и клинок замирает.

— Не останавливайся, — шепчу я, впиваясь пальцами в его бедра. Он входит в меня, и я стону, стараясь не двигаться под ним. Второй рукой я накрываю его ладонь, сжимающую рукоять. — Глубже, Ашен.

Он вводит клинок дальше. Я дышу короткими вздохами, впиваюсь ногтями в его талию и удерживаю в голове момент, который хочу показать ему. Первый раз, когда он дал мне свою кровь в Саккаре, как я почти наклонилась, чтобы поцеловать его, когда он держал мое лицо в руках с теплотой и гордостью во взгляде. Я хочу, чтобы он знал, что это значило для меня. Хочу, чтобы он увидел это моими глазами.

Онвонзает клинок, и наконец я чувствую, как он касается моего сердца.

— Вытащи и пей, — сжимая зубы, говорю я, отпуская его руку.

И он делает это. Прижимает губы к моей груди и делает долгий глоток крови из моего сердца. Затем отстраняется, чтобы капнуть своей в рану, как сделала я для него.

Но на этот раз, когда его кровь касается моей, эффект ошеломляющий. Это разрушение.

Все мои века жизни разворачиваются, и Ашен вплетается в ткань моей истории. И во всех возможных вариантах будущего он — часть меня, в каждом успехе и неудаче. Судьбы нашли две нити и отрезали от ткацкого станка, связав вместе, чтобы соткать новый узор. Мы сплетены, тень и свет.