Книга Сердце с горьким ядом, страница 104 – Бринн Уивер

— Это в вашем доме нашелся предатель, отдавший крылья для яда Крыло Ангела, или он был из другого места?

Алорос оборачивается и сужает глаза, с трудом сдерживая гримасу.

— Я не в праве обсуждать это с вампиром, чья душа окутана тьмой.

— Значит, «да».

Его лицо искажается еще сильнее, а я отвечаю слащавой улыбкой. Ангел шагает ко мне, вкладывает меч в ножны и перекидывает ремень через плечо.

— Его звали Леандр. В последний раз его видели год назад, в Иерусалиме.

— Дай угадаю. Он был с ведьмой Милой Каррас. Она работала с Бобби Сарно и его отцом, собирая части для гибрида, да?

Алорос мрачно кивает, останавливаясь передо мной. Его хмурость смягчается, когда взгляд скользит по моей кровоточащей руке и щиколотке. Он протягивает руку, но я смотрю мимо него - туда, где в снегу лежит бездыханное тело Кассиана.

— Мне нужно передать сообщение моим спутникам, — говорю я, и в горле встает колючий ком. Алорос следует за моим взглядом, затем снова смотрит на меня, его рука все еще ждет моей.

— Мы можем сделать это позже, если пожелаешь. Демоница, скорее всего, была не одна. Нам нужно идти.

Я не отвожу глаз от Кассиана, даже когда киваю и беру руку ангела. Он поднимает меня на руки, прижимает к груди, и его крылья порхают, вздымая снег над полем боя в хрустальных вихрях. И я все еще смотрю на Кассиана, пока мы не пролетаем над лесом, и верхушки сосен не скрывают его из виду.

— Он умер с честью. Настоящий воин, — говорит Алорос, пока мы скользим по холодному воздуху. Я не отвечаю, потому чтоэти слова кажутся пустыми.

Мы движемся на юго-восток, и вскоре уже снижаемся. Перед нами - глыба серо-белого камня, устремленного в небо, и зияющий черный вход в пещеру, будто немой крик. Я знаю эту пещеру. Пещера Лилиечилор.

— Пещера Летучих Мышей? Серьезно? — говорю я, когда он опускает нас у входа.

— Да. Нам повезло, что портал оказался так близко к месту твоего краха. Божественное благословение, не согласна?

Тяжелое предчувствие оседает в животе, когда ангел несет меня в темноту.

— Учитывая, как судьба издевалась надо мной в последнее время? Нет. Не согласна.

Алорос невозмутимо шагает в тень. Его кожа излучает мягкий свет, освещая путь.

— Имей веру, вампир.

Мы замолкаем, когда он ставит меня на здоровую ногу. Мы стоим в зале, где сырость камня, влажная земля и запах гуано¹⁶ щекочут нос. Над нами, среди камней, спят летучие мыши, некоторые шевелятся и пищат от вторжения света.

— Если я заражусь бешенством от этих небесных грызунов, я прирежу тебя, — бросаю я, глядя на ангела. — То же самое, если твои сородичи заразят меня ангельским бешенством. Ты будешь первым, кого я укушу, когда пена пойдет изо рта.

Алорос смотрит на меня с смесью недоумения и отвращения.

— Ты странное создание.

Я вздыхаю с досадой. Почему только Жнец, кроме Эдии, действительно понимает меня?

— Ладно, ануннаки. Давай закончим с этим, чтобы я могла начать рыдать у твоего зиккурата.

Его взгляд задерживается на мне еще на мгновение, прежде чем он начинает читать заклинание.

— Sagzu galam gen galu nupade, — произносит Алорос, широко раскинув руки, будто обнимая тьму. «Твое сердце глубоко и не познано». Его голос разносится по пещере. Мыши суетятся вокруг. — Anshar. ati, me peta babka.

«Первый из небесных. Привратник, открой мне врата».