Онлайн книга «Мастер и Воланд»
|
Спустя два дня Булгаков успокоился и принялся за новую пьесу о гибели Пушкина. Писатель не сомневался, что с такой темой у него не будет никаких проблем с цензурой. Это же классика – Пушкина изучают в школе. Два месяца Булгаков провел в Государственной библиотеке, которая стала называться Ленинской, хотя вождь большевиков к ее созданию не имелникого отношения. Писалось ему легко, так как это был любимый поэтом, и, сидя за столом, листая биографические книги дореволюционных авторов, ему вспомнилось: с приходом к власти коммунисты сначала хотели запретить Пушкина, объявив его буржуазным поэтом. Но вскоре отказались, так как своих – пролетарских было еще мало. Минуло два месяца, и пьеса была готова. И в этот раз Булгаков заспешил в театр Вахтангова. Собравшимся артистам в кабинете главного режиссера читал сам автор. За круглым столом слушали с наслаждением, так как русская классика оставалась своего рода отдушиной от коммунистических пропагандистских сочинений, от которых тошнило. Едва Булгаков дочитал последнюю фразу, как раздались аплодисменты со словами «Браво! Вы мастер!» Это была высшая похвала – когда тебя называют Мастером. В стране писателей было слишком много, несколько тысяч, а мастерами были единицы. И в тот же день на автомобиле сам Вахтангов отвез пьесу к цензорам. Театр не сомневался, что эти гнусные цензоры, как их обзывали, не посмеют отказать великому поэту страны – Пушкину. Так и произошло, и довольно гладко. Театр приступил к репетиции. Но как иногда случается – гром грянул средь ясного дня. И опять всё началось с газеты. В «Правде» появилась статья о проблемах советского театра, и там упомянули Булгакова, назвав его пьесу «Мольер» реакционной. Об этом автор узнал, когда ему домой позвонил главный режиссер. Михаил сразу кинулся на улицу, купил в киоске газету и там же прочитал. От злости он скомкал газету и бросил себе под ноги. Еще с минуты стоял у киоска, свесив голову, будто придавили его плитой. Некоторые прохожие, узнав Булгакова, глядели в его сторону в недоумении. Затем писатель купил еще одну такую же газету и побрел домой. Уже в квартире он протянул «Правду», сидящей на диване супруге и стал ходить по комнате. Как только Люси дочитала статью, глаза ее засверкали злостью, и в гневе она спросила: – Что это за сволочь Платон Керженцев? – Председатель Комитета по делам искусства. Я думаю, моему «Пушкину» пришел конец. Так и случилось. На другой день в театр пришло указание – запретить «Пушкина». Все понимали: дело не в Пушкине, а в авторе пьесы, о котором плохо отозвались коммунисты. С таким автором иметь дело – опасно. Если ты даешь «добро» опальному писателю, то там, наверху,могут решить, что ты поддерживаешь этого человека. Именно этого боялись цензоры, да и всякие советские чиновники, и от таких людей держались как можно дальше. Задача любого чиновника – это удержаться у власти. В доме Булгаков не находил себе места. Вечером он позвонил главному режиссеру и спросил о судьбе пьесы. Голос Вахтангова был спокоен: – Та статья еще накануне выхода спектакля – это опасно. Тем не менее, Вам не стоит беспокоиться – не отменят. Мы на нее затратили много времени и денег, да и цензоры дали согласие, потому что убийца поэта – человек, близкий к царю, а коммунисты, как Вам известно, ненавидят царей. Так что через три дня будет генеральная репетиция, приходите в театр. |