Книга Русская жена эмира, страница 95 – Артур Самари

После ухода конвоя, едва закрылась дверь, следователь Лебедев погрузился в размышления. Слова курбаши о золоте сильно взволновали его, голова шла кругом. В таком состоянии трудно было усидеть на месте, и он принялся расхаживать по кабинету. Через какое-то время чекист застыл у шкафа, на полках которого стояли труды Ленина и юридические книги в дешевом желтом переплете. Затем снова зашагал и застыл у решетчатого окна, откуда был виден весь двор Управления безопасности, где стояли люди в военной форме, фаэтоны и два черных автомобиля. Лебедев смотрел на эту привычную картину, а мысли были совсем о другом.

Следователь очнулся, когда заметил фаэтон своего начальника, который остановился у подъезда. Ему следует доложить о результатах допроса Султанбека, все-таки очень важное дело. Взяв папку под мышку, подполковник вышел в коридор и спустился этажом ниже. В приемной молодой секретарь сообщил, что Александр Абрамович только приехал и в кабинете один.

Когда Лебедев появился в дверях, начальник пригласил его за длинный стол со словами: «Посиди немного, сейчас закончу». На вид Веденскому было лет пятьдесят, до революции он служил в следственном отделе жандармерии, но был уволен из-за связей с членами социалистической партии.

Седой полковник в зеленом кителе что-то писал на листе размашистым почерком, макая ручку в стеклянную чернильницу. Закончив, он расписался внизу и приложил туда печать. Веденский поднял голову:

– Слушаю тебя, Николай Фомич.

– Александр Абрамович, я по делу Султанбека. Есть уверенность, что очень скоро курбаши начнет давать нужные нам сведения. Прошу продлить сроки следствия.

– Султанбек ничего ценного не сообщил. Мне кажется, дальнейшие допросы бесполезны. Да и дело не в этом. ЦК партии требует от нас показательных судов над раскаявшимися врагами Советской власти. Тем более уже давно не было крупных процессов. От этого курбаши нет проку, заканчивай дело и отправляй в суд.

– Александр Абрамович, прошу еще недельку. Вот-вот он заговорит – я это чувствую.

– До сих пор он не назвал ни одной нужной фамилии, ни одного явочного адреса. Мне думается: в действительности он не посвящен в дела эмира. Я знаю, почему ты уцепился за него? Жаждешь громкого дела, чтобы наверху тебя заприметили?

– Не скрою, вы угадали, – признался Лебедев. – Кстати,это и вам пойдет на пользу.

– Мне, кажется, вы с Султанбеком стали почти друзьями? – улыбнулся начальник.

От таких слов следователь насторожился, но вмиг нашел достойный ответ:

– Я готов стать ему кем угодно, хоть родной матерью, лишь бы выудить из него важные сведения.

– Ну ладно, поработай с ним еще неделю, не более. А теперь иди к себе: скоро я должен быть на собрании в ЦК. Должен там выступить, а у меня еще речь не готова. Как они надоели со своими собраниями. Был бы толк: все говорят, говорят, а работа стоит на месте.

Вернувшись в свой кабинет, Лебедев уселся за стол и принялся размышлять: «Неужели этот басмач сказал мне правду, предложив золото? Неужели такое возможно? Ведь речь идет об огромной сумме. По всей видимости, этот курбаши чертовски богат, коль сказал такое! Ему можно верить, он совсем не похож на восточного хитреца. Впрочем, сейчас не стоит забивать себе голову этим. Надо успокоиться и взяться за дело». Прервав сладкие грезы о деньгах, чекист подвинул к себе тяжелую печатную машинку и стал отстукивать по клавишам: «Отчет о работе следователя по особо важным делам Лебедева Николая за период…». Однако слова Султанбека о золоте не давали ему покоя, мешая работать. Даже простые предложения он составлял с большим трудом. Нет, так работать невозможно. Нужно заняться другим делом. И следователь раскрыл папку и принялся изучать новое дело, читая документы, показания, доносы соседей и сослуживцев. Речь шла о вредителях, которые подорвали экономическую основу Советской власти в крае. Главными подозреваемыми оказались директор и главный инженер консервного завода. Уже второй год эти руководители не выполняют годовой план, и горком партии усмотрел в этом деле умышленное вредительство в интересах капиталистических стран, в частности Германии. А почему Германии? Главный инженер оказался из местных немцев по фамилии Клаус. Следователь Лебедев не любил такие дела, так как сомневался в вине этих людей. Но высокое руководство требовало, и он исполнял, как и его коллеги. Лебедев дважды пытался уклониться от таких дел – не получилось. Никто не смеет возразить партии, иначе вмиг останешься без работы, и семья будет голодать.