Книга Русская жена эмира, страница 56 – Артур Самари

– Я не эмир, и мне трудно судить об этом.

Говоря такие слова, Николаев невольно задумался о себе: «Ведь я тоже буду знать место казны, как и Даврон, не ждет ли и меня такая же участь? Чем я лучше этого дервиша? Да, мы хорошие друзья, и он доверяет мне, но этого недостаточно. Иногда интересы страны оказываются превыше всего, и эмир сам в этом признался. Что же делать? Может, отказаться? Но я уже дал согласие, и идти на попятную как-то стыдно, будто я трус. А может, эмир не собирается убирать меня, ведь скоро я буду нужен ему? Кто будет защищать стены Бухары от большевиков. Нет, сейчас он меня не тронет. Но это может случиться позже. Вот тогда я сбегу с Натальей. Но прежде я получу награду от эмира – не меньше десяти килограммов золота».

Вспомнив об этом разговоре, Николаев успокоил себя. Так что пока можно быть спокойным.

По своему обыкновению дервиши ложились спать рано, сразу после вечернего намаза, но сегодня молитва затянулась. Они по памяти читали суры из Корана, сменяя друг друга, а затем легли на теплый песок, сложив под голову свои холщевые сумки.

– Да, Курбан, я забыл сказать тебе, завтра утром я поеду в свой кишлак к одному лекарю, а наш караван я догоню к вечеру.

– Учитель, возьмите меня с собой.

– Не могу, Одылбек не позволит, он и меня не желал отпустить.

Дервиши вскоре заснули.

Утром, едва открыв глаза, Николаев первым делом вспомнил о дервишах. Их навес исчез, как и они сами. Тогда советник поднялся на ноги и стал разглядывать степь, пока в ста метрах не заметил свежий бугорок земли.

До Бухары оставалось три дня пути, и вечером отряд остановился недалеко от городка Саран. В полночь, когда солдаты дремали, Одылбек разбудил рядом лежащего охранника и велел позвать к нему Таксынбая.

Командир явился заспанным, сел рядом и тревожным голосом спросил:

– Господин советник, что-нибудь стряслось?

– Ничего особенного. Сейчас мне надобно ехать в Саран и кое с кем свидеться. Ты пока присмотри за отрядом. Я вернусь быстро.

Николаев взобрался на коня и в ночи ускакал в сторону того городишка. Там стоял полк, которым командовал Юнусбай. Полковник бывал здесь не раз и проводил учения с командирами и солдатами. Как обычно, такие мероприятия заканчивались для советника эмира двухдневными угощениями, где было и вино. Ему нравилось такое гостеприимство.

Казармы полка стояли на окраине города и были окружены высокими глинобитными стенами. В такие часы улицы были безлюдны, и лишь где-то слышался голос ночного сторожа.

Николаев остановил коня у больших ворот и сошел на землю. Затем постучался большим дверным кольцом, оттуда раздался голос караульного: «Кому это не спится в такую ночь?» Полковник велел немедленно позвать старшего командира. «Скажи ему, что из Бухары прибыл важный человек».

Вскоре часть двери со скрипом отворилась, и его впустили туда. Два солдата завели незнакомца в караульную комнату. Там было светло, с потолка свисала лампа.

– Здесь я – командир, то есть за старшего, – ответил человек, сидевший на тахте, застеленной цветастыми одеялами. На вид ему было лет тридцать, и, судя по дорогому халату, он был из богатой семьи. Погонов на нем не было, и потому невозможно было узнать, в каком он чине.

Николаев снял чалму и спросил:

– Узнаешь меня, я русский полковник, проводил у вас учения?