Книга Девочка из пустыни, страница 103 – Артур Самари

Жасану былоприятно видеть всю семью вместе за большим дастарханом (скатертью). И страхи его улеглись. Все было, как и прежде. И тогда Жасан позволил себе зефир в шоколаде, апельсин и стал хвалить русский людей. К его жене тоже вернулось хорошее настроение, и она рассказывала о московских магазинах, хотя хотелось кое о чем другом.

Слушая жену, Жасан опять пожалел, что вчера был с ней очень строг: «Чего я испугался, – думал он, – ведь Зухра никуда не уедет. Разве она не счастлива? У нее есть все: и деньги, и большой дом, и семья, трудолюбивые дети, много внуков. Именно о такой жизни мечтают все сельчане».

После плотной еды Жасан вышел из жаркой комнаты в самом благодушном настроении. Еще было светло. А между тем довольные внуки уже съели свои сладости и играли во дворе. Сыновья же разошлись по домам и остались только женщины. Удивительный народ, они могли болтать весь день без умолку, видимо, у них такая порода, решил муж про себя.

От скуки Жасан заглянул в глинобитную конюшню, потому что не мог сидеть без дела. Вновь осмотрел свою лошадь, и место нарыва на шее обильно смазал мазью. Завтра его дети отправиться на две недели в дальние пастбища. Отец решил ехать с ними, все-таки на селе ему скучно. Его тянуло в степные просторы.

Когда Жасан вышел из конюшни, то окликнул жену.

– Жена, вот что я решил. Все-таки надобно рассказать нашим детям о твоей маме, о твоем брате, сестре. Все-таки они доводятся нам родней, и наши дети должны знать. Только невесткам пока не надо знать, иначе проболтаются своим.

От таких приятных слов лицо Зухры засияло, и она погладила мужа по плечу со словами:

– Я очень рада, что приняли верное решение.

– Да, вот еще что. Может твоей родне отправить посылку. Они нам подарки сделали, и нам тоже надо… Что, если какой-нибудь хороший платок, дорогие туфли послать им? А в общем, сама что-нибудь подбери: в таких делах я не смыслю.

– Спасибо за доброту. Моей родне будет приятно.

– Вот еще что. Ты говоришь, что твоя родня не держит на меня обиду?

– Да. Так и сказали: дело давно минувшее и стоит ворошить ее, ведь уже ничего не изменишь. У них нет злобы?

– Тогда они очень добрые люди.

В эти минуты муж еще пребывал в хорошем настроении, и Лена решила воспользоваться удобным случаем.

– Вот о чем хочу просить вас. У мамы больные ноги, и она редко выходит на улицу. Всевремя одна.

– А почему она живет одна? – прервал изумленный муж. – Неужели в доме ее сына не нашлось места для матери? Как-то не по-человечески получается – под старость лет и одна.

– Я сама не пойму, почему это так, но этого хочет сама мама. Может, в квартире брата тесно ей? И все же мама не одна. К ней каждый день заходит Оля – моя подружка детства, они стали как родня. Но дело не в этом. Моя мама уже старый больной человек и кто знает: сколько ей осталось? – и на глазах Лены выступили слезы, и муж угадал намерения жены.

– Ты хочешь снова ехать в Москву?

– Да, все-таки сорок лет не виделись мы, и я хочу побыть с ней. Это облегчит мамину душу. Она хочет, чтобы я немного пожила с нею.

– А кто будет в доме заниматься хозяйством?

– Слава Богу, у меня есть невестки и дочь.

– А может, у тебя есть намерения остаться там навсегда? Говори прямо.

– Я уже говорила: куда мне без детей, внуков. Теперь уже поздно. И не надо об этом больше.