Книга Пациентка по межзвездной переписке, страница 94 – Мария Лунёва

— Ага, — она кивнула и, взяв бутылки, сложила их мне в кресло.

— Стаканчики припрячьте, — весело посоветовал Лукер. —Как прилетишь, красавица, я тебя научу правильно пить и выносить с собой тару.

Он громко захохотал и подмигнул ей. При этом Пети как-то странно поджала губы и опустила голову...

Через десять минут мы вернулись в каюту. Тихо открыли дверь и сразу же напоролись на хмурый взгляд сидящего на матрасе отца. Он явно нас ждал. Переглянувшись, мы слажено втянули головы в плечи.

— Ну хоть на своих ногах пришли и во вменяемом состоянии, — проворчал папа. — И сколько же там фильмов прошло?

Мы снова переглянулись. Внезапно встрепенувшись, Пети протянула руку и достала из кармашка моего кресла одну из припрятанных бутылок и стакан. Протянула как взятку отцу. Тот опасно прищурился и подкупаться не спешил.

— За чей счет гуляли, девочки? — папа сложил руки на груди.

— Маэра дар Орш Свера! — выдала Ками. — Потратили очень мало, вернем все ему легко!

— Ладно, — он забрал бутылку. — Еще раз такое повторится — с ремнем пойду вас искать. И мне все равно, когда вы там успели вырасти! Всыплю как маленьким! Ясно?

Мы быстро закивали и разошлись по кроватям. Перебираясь на свой матрас, я изо всех сил старалась не задевать оставшиеся в кресле бутылки и не греметь тарой!

«Утро добрым не бывает».

Тот, кто сказал эту фразу первым, явно с вечера отжигал в компании крепких напитков. Только пропустив всю муку начала нового дня после этого радостного события, можно выдать сию мудрость. Я разве что не стонала в голос. Надо мной, скрипя, как слон, вяло ворочалась Пети. А Ками… Ей было хуже всего. Спрятав голову под подушку, сестра не двигалась и не подавала признаков жизни.

Зато любимый папочка был необычно бодр.

С утра он проверил, как разбирается и собирается столик между нашими кроватями, и несколько раз включал вытяжку, сетуя на неприятный запах в комнате. А после он принялся греметь дверками шкафчика, перекладывая вещи с места на место.

Проснулась и мама. Напевая радостно себе под нос, она вязала, лежа на подушке. Ее спицы методично постукивали, доводя до исступления.

Хотелось сорваться с места и, заткнув уши, убежать в сан зону. Но, во-первых, я была не в состоянии даже голову поднять, а во-вторых, бег — это не про меня. Хотя я бы и уползти рада была.

Мама как-то подозрительно зашевелилась и включила любимые песни. В коробке зашуршал ёжик, который до сих пор был не согласен со своим пленением.

В общем, шумели все, кроме кошки, которая, задрав лапу, тихо нализывала хвост.

Мама, подпевая, взяла высокую ноту и…

Сверху зарычала Камелия, не попадая в ритм, и случилось чудо. Ее ноги повисли в воздухе. Сев, она покосилась злобной фурией на отца. Тот радостно сложил руки на груди.

— Это воспитательный процесс? — снова зарычала она охрипшим голосом.

— Это вам урок на память, чтобы вспоминали и вздрагивали! — рявкнул он необычно строго в ответ. — Выросла и поумнела, Камелия, — это разные вещи. Пока я вижу только физическое взросление, а вот в мозгах как-то не прибавляется ни у одной!

— Милый, а что происходит? — Мама подняла голову, спицы в ее руках замерли.

Я выдохнула, радуясь, что металлическое «цоканье» прекратилось.

— Мы вчера перепили, — раздался сонный голос над моей головой. — Пришли на своих двоих, неприятности на задницы не нажили. Женихов не привели. Все прошло просто отлично, кроме одного — папа оказался не готов к тому, что нам уже продают спиртное. Как бы для работы мы созрели, для замужества тоже. Но пропустить стаканчик — а-та-та, как нехорошо.