Книга Пациентка по межзвездной переписке, страница 102 – Мария Лунёва

И волнение накрывает. Что же там и как? Почему оно все так горит и пестрит вдалеке?

Что за базар такой? И что там продают? Откуда товар и какой он?

— Надевай мне браслет, молодой расзн, и не тяни. Еще намилуешься с чужой невестой, а у нас время.

— Вы главное — следите за ней, — Тье слишком уж быстро защёлкнул на его запястье ремешок и активировал его. На экране с картой появилась еще одна метка. Зелененькая.

Облизнув пересохшие губы, я взглянула на расзна. Он поднялся и указал нам на выход. Пристроившись за коляской, господин Шуман легко покатил ее вперед по трапу.

Вцепившись в подлокотники своего кресла, я была готова бежать вперед, ликуя от счастья. И побежала бы! Если бы была способна. Постоянно оборачиваясь на господина Шумана, искала в его глазах поддержку, высматривая там тот же восторг. А он лишь улыбался, ласково так.

И впервые в жизни я не видела в этой улыбке постороннего человека такой ненавистной мне жалости.

Отвернувшись, подняла голову, всматриваясь вверх. Купол!

Я и не подозревала, что он может быть таким. Не серым, покрытым вековым слоем пепла и копоти, не пропускающим света. Мрачным и грязным.

Нет, здесь его поверхность сверкала под лучами местной звезды, как драгоценный камень, отливая гранями. Эти блики совсем не слепили, они казались чем-то нереальным и прекрасным. Но самое удивительное было не это.

Небо!

Красивое, темное, словно бархат с россыпью звезд. Туманность, переливающаяся нежным голубым и розовым. Не удержавшись, вытащила свой планшет и принялась просто снимать. Чтобы потом пересматривать и вспоминать, раз за разом воскрешая в памяти это невыносимое счастье, от которого слезы наворачиваются на глаза.

Я впервые в жизни видела настоящее небо!

— Оно такое... — Я не могла скрыть эмоций.

— Где же ты жила до этого с сестрами, девочка? — господин Шуман выглядел весьма удивленным.

— Не спрашивайте, — стыдливо поморщилась.

— Видел я твоего отца, он постоянно покупает много свежих овощей и фруктов. И не в обиду, но делает это так, словно раньше в свободном доступе этого не было.

Я отключила видеосъемку и, обернувшись, посмотрела на него.

— А вы всегда так пристально изучаете пассажиров?

Он тихо засмеялся.

— Всегда, Лилия. Я ученый, как бы по-вашему, по-человечески правильно это обозначить. Ну пусть будет культуролог — антрополог. Меня интересуют другие расы. Их традиции, обычаи, взаимоотношения друг с другом в семье. А людей я за свою жизнь видел не так много, а уж чтобы вот так напрямую пообщаться... Ты удивительная, как и твои сестры. Вы открытые, эмоциональные. Постоянно разговариваете, смеетесь, жестикулируете. Ваш отец бережно относится к вашей матери — это видно так сильно, что даже бармены, заприметив их, достают свежие соки. И в то же время он суровый, такой словно из камня вытесанный.

— Он грузчик, всю жизнь проработал на заводе,— смущенно пробормотала. — Ой, а что это впереди?

У меня в глазах зарябило от открывшейся панорамы.

Базар!

Вот прямо такой, как его показывали в некоторых фильмах. Яркий, шумный и какой-то бесконечный. Шатры, прилавки, скамейки и столы. Что-то дымилось в стороне. Готовилось. Зазывалы кричали так громко, что до нас долетало. Я невольно взглянула на браслет на своей руке. Теперь ясно, зачем он нужен. Уверена, здесь забыть о времени ничего не стоит.