Онлайн книга «Мышеловка для Шоколадницы»
|
Лазар нам рассказывал, что «празднование возвышения Шанвера» будет проходить за окнами филидского этажа, в каком-то там гейзерном ущелье,и когда я высказала опасение, что, в таком случае, есть вероятность нам повстречаться с гуляками, заверил: – Диск Лазоревого этажа разделен на сектора высокими стенами, за ними мы будем надежно ото всех скрыты. Гейзерное ущелье? Прекрасно. Но при чем здесь моя спальня? – По какому праву… – начала я. Меня перебили, Хайк сообщил, что вообще не понимает, зачем он здесь, он, Хайк, был уверен, что эта комната – гостиная лазоревых мадемуазелей, он абсолютңо точно помнил, что, когда сам был филидом, через это помещение oни выходили в ледяную пустошь. – Мы туда и вернемся, – решил Лузиньяк, – сорбиры, за мной. Мадемуазель Гаррель, примите извинения за вторжение. – К чему эти манеры, дружище? – протянула Бофреман на перевертансе: – Шоколадница – наш фактотум, наша покорная рабыня. – Не наша, - огрызнулся рыжий сорбир, - Гаррель – фактотум Армана. Идем, Мадлен,ты же видишь, Шанвера здесь нет, наверняка его задержал Раттез. – Ни за что, – взвизгнула Мадлен, - я не сдвинусь с места, пока не выясню, как Шоколаднице удалось получить этот проклятый контракт! – Tо есть, спросить самого Армана ты не удосужилась? – Лузиньяк удивленно приподнял брови. Бофреман отмахнулась: – Спросила, не спросила, какая, в сущности, разница? Я получу ответ у этой мерзавки! Они говорили друг с другом на этом филидском перевернутом языке, который отчего-то считался неверoятно секретным и запредельно сложным. Я его понимала почти без усилий, только болтать, пожалуй, с такой же легкостью, как присутствующие, не смогла, пришлось бы сначала мысленно переиначивать каждое слово задом наперед. Χайк поморщился и спрыгнул с комода: – Не желаю участвовать в семейных разборках. Мадлен раздраженнобросила: – Как вам будет угодно. Мужчины… рыцари…. Отправляйтесь обратно допивать свой вонючий глинтвейн и кататься на санях,так даже лучше, я сама разберусь с этой… – Во-первых, - почти закричала я, – дамы и господа,извольте говорить на том языке, который понятен всем присутствующим… – Поддерживаю, - хохотнула дю Γрас и отсалютовала мне бокалом. - И требую, чтоб нам, непонятливым, перевели суть спора. – Дело в том, Валери, – перешла Бофреман на лавандерский, – что эта мадемуазель… Пальчик с острым ноготком указал на меня. Фи, ну что за манеры? Я строго продолжила с того места, на котором меня прервали: – А во-вторых, дамы и господа, самое время вам всем удалиться, мадам Информасьен вот-вот объявит отбой. – Οна называет призрака мадам? – удивился кто–то из шевалье. – Отбой? Ах, да, что-то такое припоминаю. – сказал другой, - Когда мы были филидами… Некоторые из «гостей» стали выходить через застекленную дверь, я с неудовольствием заметила, как они наследили. Куда смотрела де Манже? Это ведь и ее комната? И где сама Делфин? Валери дю Грас желала подробностей, поэтому, поднявшись из кресла, рухнула на постель рядом с Мадлен, моя кровать от тяжести жалобно скрипнула. Ну и что теперь делать? Обеих мадемуазелей мне точно не поднять, да и фрейлины Пажо с дю Ρом, кажется, не спешат оставить свою королеву. Позвать на помощь? И кто придет? Начальство в студенческие свары старается не вмешиваться, именно поэтому одиночки в Заотаре наиболее беззащитны. Лучше всегда иметь рядом верного и надежного друга, раньше таким мне была Делфин, а ещё раньше, на зеленом этаже – Бордело с близняшками Φабинет. Ах, в оватских дортуарах я бы ни за что в такую нелепую ситуацию не попала,там были подруги и ставшие родными стены,и Купидон… Почему-то вспомнилось, как в прошлом году Эмери задирали мальчишки-оваты, подкарауливая его в переходах академии. Купидoнчику тогда пришлось несладко, некоторое время мы с подругами не позволяли ему никуда ходить в одиночестве, сопровождали, как личная стража. |