Книга Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма, страница 35 – Лика Семенова

Пилар всполошилась:

— Барышня, так нет ее! Нету!

Я сглотнула:

— Я ее потеряла. Когда в метель попала. Забыла совсем. Завязки плаща дернула вместе с цепочкой. Она в снег упала. Я не смогла найти.

Пилар сгребла драгоценности обратно в шкатулку — они ее больше не интересовали. Она села рядом и заглянула мне в лицо:

— Где же вы были, родненькая моя? Где?

Я опустила голову:

— Я метель в пещере пережидала. Ничего интересного. Там, за расщелиной. А как все закончилось — обратно вернулась. Вот и все. Просто долго сидеть пришлось.

Пилар поймала мою здоровую руку и прижалась губами:

— Слава богу, что пещера эта нашлась. Только вы уж пообещайте, миленькая, больше одной никуда не ходить. В следующий раз я только с вами. Одну больше ни за что не отпущу. Хоть режьте!

Я улыбнулась и кивнула:

— Хорошо.

Мы чудесно поужинали, выпили сладкого муската. Пилар тоже нанервничалась за этот день, вымоталась, и ее быстро сморило. Она уснула на своей кушетке раньше меня. Только проклятое зеркало так и осталось посреди комнаты. Завтра велю вынести его совсем, чтобы глаза не мозолило. Я даже не могла объяснить, почему эта вещь меня так раздражала. Но все это завтра, а сейчас — спать.

Мне снилась метель. Вой маленькой хижины. Чудился запах травяного варева. Ломило больную руку. Я мерзла под своим одеялом и одновременно обливалась потом. Я спала и не спала. Казалось, я слышала стук палок, которыми избивали Чиро. А тот корчился на алом от крови снегу и мычал, пытаясь закрыть руками лицо. А его все били и били. А свекровь стояла у ворот, смотрела и улыбалась. А я кричала: «Перестаньте! Что вы делаете?» Но меня никто не слышал…

Я открыла глаза в темноте и обнаружила, что стук палок мне вовсе не приснился. Лунного света, проникающего в полуприкрытые ставни, вполне хватило для того, чтобы различить едва очерченный силуэт Пилар. Судя по звуку, она стучала кочергой по паркету.

Я села в кровати:

— Пилар, что происходит?

— Простите, барышня, но к нам, кажется, забежала крыса. Та, что по кухне гоняли. Я сейчас ее выгоню.

Я встала с кровати:

— Как ты выгонишь, когда здесь ничего не видно. Сейчас свечу зажгу.

Та почти взвизгнула:

— Что вы, сеньора! А вдруг бросится. Вон, глазищи жуткие горят!

Я запалила свечу, взяла каминные щипцы:

— Не бросится. Ну, где она?

Пилар продолжала стучать кочергой по полу и указала пальцем в угол. Я поднесла свечу, и мы обе замерли. Я слышала, как Пилар сглотнула.

— Сеньора моя миленькая, что это?

Мы разглядывали съежившееся в самом углу невероятное создание. Я даже не могла понять, кто перед нами: птица или зверь. И впрямь ли это нечто живое. Настолько зрелище было невероятным. Мы с Пилар никогда в жизни не видели ничего подобного. Впрочем… после морозного зверя, ледяного змея и всего того, что происходило сегодня в хижине… должна ли я еще удивляться хоть чему-то?

У Пилар аж голос осип:

— Барышня… оно дрожит…

В горле мигом пересохло.

— Вижу.

Тельце зверя трепыхалось так, что буквально ходило ходуном. Рубиновые глазищи были широко распахнуты, и я готова была поклясться, что вижу в них панический ужас. Самый настоящий, человеческий. Казалось, это чудо вот-вот заплачет. Кто же это такой? Что за невидаль?

В самый первый миг я подумала, что это цыпленок. Пушистый, желтый-прежелтый. Но слишком большой для цыпленка — размером с добрую сытую курицу. Да и не бывает у цыпленка торчащих кошачьих ушей с кисточками, четырех звериных лапок и длиннющего пушистого подвижного хвоста. Но и у зверя не бывает золотистого изогнутого клюва и пары самых настоящих, покрытых желтыми перьями крыльев...