Книга Затмение, страница 113 – Маргарита Романова

Лафитлин возразила что-то мальчишке, но Мариэль не воспринимала ничего, что происходило вокруг. Ведомая Малвелем, она позволила себе ненадолго выпасть из реальности.

Только войдя в дом, она пришла в себя. С друзьями они решили скромно отметить эту победу чаепитием, партией в шашки и небольшим концертом, на котором Малвель исполнил Лунную сонату от начала до конца с какой-то своеобразной легкостью. Мариэль бы назвала это  обычной эльфийской манерой исполнения.

А Лафитлин сыграла несколько джазовых стандартов с собственной импровизацией. После чего они вчетвером отправились гулять по ночному Эфелону до самого рассвета.

Глава 24. Цена свободы

Лицом в грязm. Да ладно бы просто грязь, так это были лужи крови вперемешку с мокрой глиной и человеческими внутренностями. Бедная девчушка Юнона видела такое лишь единожды, несколько лет назад, когда в их деревню пришли злые люди. Они убили всех, кто сопротивлялся. Поэтому в деревне не осталось мужчин. Но под горячую руку попадались и женщины с детьми. Так погибли отец и брат Юноны. А через два года от голода умерла мать. Девочку приютили соседи. Шесть лет захватчики держали деревню в железном кулаке. Они заставляли людей платить налоги, но не деньгами, а провизией. Ровно половина с того, что выращивалось в полях, уходило в лапищи захватчиков.

Только Юноне стукнуло одиннадцать, ее взяли в прислужницы новому бургомистру. Два с половиной года она прислуживала мерзкому солдатишке. Сейчас же, когда она уже считалась девушкой на выданье, она благодарила всех богов за то, что те не одарили ее красотой. А все потому что бургомистр уводил в свои покои девок со смазливым личиком, достигших тринадцати лет, после чего им никогда не найти достойного мужа.

В обязанности Юноны же входили лишь исполнения указаний «подай-принеси».  Но вчера, почему-то, бургомистр рано отправил ее домой, сказал, что и завтра приходить не надо. Причиной девочка интересоваться не стала, за эти годы ей редко перепадал выходной. В деревне в этот день было особенно не спокойно. По улицам ходили отряды, командиры которых громко выкрикивали приказы солдатам. Они как будто к чему-то готовились. Но Юнона не обратила на это должного внимания, до самой ночи помогая тетушке Иветте по дому. А ночь как раз выдалась очень тихой. Даже соседские собаки не лаяли.

Юнона проснулась еще до первых петухов. За окошком царили предрассветные сумерки и гробовая тишина. Где-то в глубине души зарождалась необъяснимая тревога. Девочка выбралась из постели и переоделась в домашнее платьице, заткнув подол юбки за пояс.

- Все одно не усну.- пробурчала она себе под нос и отправилась кормить кур.

Тревога накалялась с каждой минутой, нарастая и заставляя сердце колотиться о клетку ребер. И когда она достигла своего пика и взорвалась, превратившись в панику, где-то на краю селения что-то грохотнуло, сотрясая землю. Послышалось лошадиное ржание, звон металла, громкий собачий лай и крики людей. За этим последовали визги, проснувшихся, женщин и плачь детей, свист летящих стрел и вопли умирающих.

Юнона, охваченная паникой, бросилась к дому, но, не успев выбежать из курятника наткнулась на солдата.

- Сиди тихо!- рявкнул он. На нагрудной пластине воина была выгравирована лилия в окружении трех четырехпалых звезд. Тут же из его глаза вырос наконечник стрелы, обрызгав Юнону горячей кровью.