Книга Неприкаянная, страница 52 – Анна Шнайдер

— И как они встретились? — Каролина явно хотела сменить тему, но Морган не купился.

— Потом расскажу. Давай дальше про Шаха.

Она слегка поморщилась, вновь закрыла глаза, сжала в кулаки ткань рубашки на коленях и продолжила:

— Шах мне сразу не понравился. Он похож на ворона в человеческом обличье. Длинные чёрные волосы, жёлтые глаза, длинный нос, выражение лица у него вечно было пренебрежительным, высокомерным даже. Людей он откровенно презирал, не верил ни во что хорошее и светлое. Не знаю, откуда в нём была такая сильная ненависть, но мне кажется: если бы ему дали возможность извести всех одним щелчком пальцев, он сделал бы это с лёгкостью, не сомневаясь ни мгновения. И я поначалу не поверила, когда Шах сказал маме, что Кристофер выживет. Что он может спасти моего брата. Но взамен хочет, чтобы ему отдали меня на год.

Каролина сглотнула, побледнев ещё сильнее, и Морган не выдержал — сел перед ней на колени, плюнув на то, что опускается прямо в ледяной ручей, и положил руки поверх её сведённых судорогой ладоней. Девушка вздрогнула, отпустила наконец ткань рубашки, но вместо неё вцепилась в Моргана так, будто боялась, что откроет глаза — и вновь окажется в прошлом, рядом с Шахом, от которого она совершенно точно не видела никакого добра.

А Рид неожиданно вспомнил собственную ситуацию и, пока Каролина собиралась с мыслями, рассуждал о том, смог бы он вот так — пожертвовать дочерью ради новорождённого сына? Одно дело — убивать посторонних людей, как делал Морган, и совсем другое — отдать родную дочь. Как потом спать, как жить, глядя ей в глаза?

— Шах сказал, что собирался с тобой сделать?

***

Каролине никогда в жизни не было настолько тяжело говорить. Однако с каждым словом она ощущала себя так, будто вскрывает старые гнойники. Да, больно, неприятно, мерзко, но необходимо.

С кем ещё делиться всей этой гадостью, как не с Морганом?

— Возможно, он сказал бы, — произнесла Каролина, не удержавшись от всхлипа. — Но мама не спрашивала. Наверное, она боялась услышать ответ. Она тогда просто посмотрела на меня умоляюще — и я сразу поняла: не смогу не согласиться. Я, конечно, сама хотела спасти брата, но цена… Да и не простили бы меня родители, если бы я заупрямилась. Это было очевидно, и мне кажется: если бы я тогда не согласилась моментально, мама сказала бы мне это. Но хорошо, что ей не пришлось угрожать… Мне и без этого тяжело вспоминать, как я дала согласие и Шах отправил маму восвояси, заявив, что я остаюсь у него на год. Ровно через год, в тот же день и час, за мной надо будет прийти, а до этого никаких встреч. И вещей мне не приносить — всем он меня сам обеспечит.

Каролина сглотнула, вспоминая волну паники, которая накрыла её сразу после ухода мамы. Она усиливалась, стоило только посмотреть на многозначительную усмешку Шаха.

— Он не бил меня, — сказала она ещё тише, чем раньше, — но это был единственный плюс. В остальном… относился ко мне хуже, чем к животному. Ела я на полу, приборов он мне не выдавал, кормил только мусорной кашей, которую приходилось лакать из миски, будто я на самом деле собака. Иногда, очень редко, он кидал мне недоеденные куриные кости. Поначалу я брезговала, но где-то месяца через три стала обгладывать с них мясо — кашу видеть уже просто не могла… Спала я на матрасе, брошенном на пол, жёстком и вонючем. Шах никогда его не стирал. Я пыталась сама, но у меня не вышло выполоскать из него всю вонь. Одежда… Шах дал мне только одно платье на смену. Бельё не дал вовсе, сказав, что хватит с меня и одной тряпки. Я старалась стирать каждый день — всё быстро пачкалось, так как дома у Шаха я не сидела на месте, а убиралась. Только готовить он мне не позволял — я делала лишь кашу, которую ела сама. Часто болела. Шах объяснил, что всё это — и мои неудобства, и болезни, — плата за жизнь брата. Как думаешь, это правда, Морган?